Между плахой и секирой

Лязгнула одна из многих дверей, выходящих во дворик, и возглавляемый Смыковым женский отряд трусцой двинулся к воротам. Сам он держал пистолет стволом вверх, Верка целилась неизвестно в кого, а глядя на Лилечку, можно было подумать, что та сама собирается застрелиться.

– Подождите немного, – голос Сони-Циллы звучал уже не так уверенно, как раньше. – Одно условие. Вы собирались на родину, вот и ступайте туда. До границы здесь рукой подать, а там уже сами разбирайтесь. Но ни в коем разе не смейте возвращаться в глубь страны.

Ватага уже покинула дворик, отстал лишь пятившийся задом наперед Зяблик. Ему-то и пришлось отвечать за всех:

– Ничего не могу обещать, лярва рогатая. Но честно скажу: ложил я на эту страну с прибором. В следующий раз меня сюда и калачом не заманишь. Счастливо оставаться.

Удалившись от злосчастной виллы метров на пятьсот, Зяблик без сожаления забросил трубу в кусты и вновь облачился в куртку, изрядно перепачканную ржавчиной. Тем членам ватаги, которые были не в курсе его последней авантюры, Зяблик небрежно объяснил:

– На понт я аггелов взял, ясно? Они же Горыныча в натуре не видели, ну если только издали. Вот их мандраж и пробрал. Кому охота из человека в жабу превратиться или в семимерном мире век коротать?

– Оно-то, может, и так, – произнес Смыков с сомнением. – Но боюсь, что гражданин Ламех их от мандража скоро вылечит. И попрут тогда за нами аггелы полным своим составом.

– Следов не надо оставлять! – огрызнулся Зяблик. – И шуметь поменьше. А то топочете, как солдаты в бане… Эй, Чмыхало! – обратился он к степняку. – Сонгы будешь… Последним то есть… Следы заметать… Эзне югалту… Понял?

– Моя понял, – кивнул Толгай с меланхолическим видом. – Я всегда сонгы… Спать – сонгы… Кашу есть – сонгы… Убегать – сонгы…

Лилечка и Цыпф шли, держась за руки. Даже опасность, на манер домоклова меча продолжавшая висеть над ватагой, не мешала их милой беседе.

– Если бы ты знала, как я испугался, когда тебя поймали аггелы! – вздыхал Лева.

– А я вот нисколечко! Верила, что варнаки меня обязательно выручат. Правда, когда аггел гармошку отобрал, испугалась чуть-чуть… Кстати, когда мы опять в том мраке оказались, где варнаки живут, я их умоляла за тобой вернуться. Да где там… Не понимают они по-русски. Хорошо хоть меня к самому лагерю доставили.

– Неравнодушны они к тебе… С чего бы это? – в голосе Левы сквозило плохо скрытое раздражение.

– Уж договаривай, если начал, ревнивец, – похоже, что Лилечкино хорошее настроение сегодня нельзя было поколебать ничем. – Да, неравнодушны… Но совсем не потому, о чем ты думаешь. Между прочим, они и не мужчины вовсе.

– А кто? – усомнился Левка. – Женщины, скажешь?

– Ни то и ни другое. И сразу все вместе. Как это называется?

– Гермафродиты, что ли?

– Вот-вот! Мне дядя Тема именно так и говорил. Очень живучий народ. Приспособились в своем пекле ко всяким напастям. Даже если один-единственный из них на свете останется, род все равно не прервется. В случае крайней нужды варнак сам себя оплодотворить может.

Ватага шла быстро, чуть ли не бежала. Переместившийся в голову колонны Зяблик выбирал путь, отдавая предпочтение мощеным участкам, а если какой-то след все же оставался, его старательно заметал пучком веток Толгай, шедший в арьергарде. С общего согласия привал решили не делать, дабы осилить за один прием сразу два перехода. История Левкиных злоключений была принята в общем-то сочувственно. От комментариев не удержался только Смыков:

– Вы, товарищ Цыпф, типичный представитель так называемой гнилой интеллигенции. Из вашей среды вышли все крупнейшие политические ренегаты. Что вы тут ни говорите, а на досуге необходимо всерьез разобраться с вашими истинными убеждениями…

Вскоре разговор коснулся условий, выдвинутых напоследок Соней-Циллой.

– Зачем, спрашивается, они нас так упорно выпроваживают из Будетляндии? – Смыкова, как всегда, грызли сомнения.

– Осточертели мы им здесь, вот и все! – высказалась Верка.

– Чертям нельзя осточертеть, – возразил Смыков. – Не из тех они, кто врага вот так запросто отпускает. Есть тут, видно, какая-то каверза.

– Каверза тут простая, – сказал Цыпф. – Выдвинув такое условие, она рассчитывала, что мы непременно поступим наоборот и вернемся в Будетляндию, где аггелы вновь попытаются рассчитаться с нами.

– Сестрица твоя баба тертая, – включился в разговор Зяблик. – В натуре человеческой толк понимает, как и всякая стерва. Специально сказала «уходите», чтобы мы решили, будто нас заманивают обратно, и по этой причине действительно ушли из Будетляндии.

– Ну это уже похоже на детскую игру «веришь – не веришь», – развела руками Верка. – Кто кого на обман возьмет.

– Да и бес с ним, – сказал Смыков. – Не это сейчас главное. Главное, от аггелов оторваться. А уж как до границы дойдем, там все и обсудим.

Разговоры на этом и в самом деле прекратились – темп ходьбы не располагал к пустой болтовне. Несколько раз Смыков самоотверженно взбирался на господствующие над местностью сооружения, но никаких признаков погони не обнаружил. Все вокруг будто бы вымерло.