Между Призраком и Зверем

Ламии и мольфары являлись представителями одной сущности, сходной с человеком, только ведьмы рождались со способностями повелевать природой, а колдуны оказывали влияние на стихии. Прежде волшебники, так похожие на людей, заключали браки между собой, чтобы усилить магический талант, но природный и стихийный дар, как ни странно, не смешивались, а передавались по наследству в зависимости от пола ребенка. Для людей же главную опасность представляли чародейские ритуалы, в которых человек играл роль жертвы. Именно ритуалы позволяли забирать жизненную энергию, увеличивая силы магов. И пусть даром их наделяло само мироздание, но некоторые не хотели довольствоваться малым, а иными способами усиления способностей, в отличие от тех же обуров, не владели.

Вампиры являлись самым паразитическим представителем волшебного народа, поскольку могли брать человеческую энергию напрямую через прикосновения. В этот миг я вспомнила собственную способность забирать силу у Кериаса, но исходя из почерпнутой в книге информации я просто стала участницей ритуала, что тем не менее не превращало автоматически в вампира. Они-то вытягивали силы у любого человека, а количество забираемой энергии зависело от типов прикосновений. Однако самыми страшными являлись кровавые обряды, и, получая жизнь и энергию смертного через его кровь, обуры становились почти всесильными. Что-то противопоставить им в таком случае могли только ликаны.

Самыми соблазнительными и привлекательными представителями среди чародеев всех мастей были, конечно, эллии. Они относились к категории уязвимых, но прекрасных охотников, подобно хищным цветам, привлекающим жертву своей красотой. Невероятно чувственные, изящные, чарующие, они тянули людей словно магнит, и не обладая, например, невероятной физической силой оборотней или тех же перерожденных кровавых вампиров, фейри брали свое через соблазн и секс, иногда опустошали любовника подчистую. Эти же существа реже всего сходились с людьми, как с равноправными партнерами, тут играла свою роль «ущербность», неидеальность людей, потому их предпочитали использовать в качестве кормушки.

И среди всего многообразия волшебников совершенно особый класс составляли хранители.

Маги, представители всех каст магической общины, в чем-то отличные от сородичей, возможно, обладающие изъянами, не позволяющими влиться до конца в жизнь уникального сообщества, своего рода изгои, которые вставали на сторону людей, спасали их, оберегали и чаще всего создавали с людьми семьи. Их дети нередко наследовали магию, более слабую, чем у чистокровных представителей, но она давала возможность хоть что-то противопоставить охотникам на людей.

И вот только благодаря хранителям нам, людям, удалось отстоять право на жизнь, свободную от влияния магов. То есть прежде это была империя, где правили волшебники, а люди, мягко говоря, им помогали, получали свою защиту, имели свой круг обязанностей, но при этом находились на волосок от гибели. Существовали, конечно, официальные патрули, стражи и прочие представители, охранявшие человеческие кварталы в крупных городах или поселения за городской чертой, но все равно полной защиты не имел никто. И если бы не хранители, вряд ли человек смог что-либо изменить.

Более подробную информацию о наших благодетелях я нашла в другой книге, в разделе о государственном устройстве до начала войны. Именно защитники общими усилиями создали антимагические камни и повели своих подопечных в сражение. Люди выкладывали зачарованные круги, а хранители в один миг их активировали, накрыв места, где обитали маги, отдельными куполами, а затем по единому призыву смертные и их помощники поднялись против охотников. Простых людей всегда рождалось гораздо больше, а потому у обессиленных магов не осталось шанса. Дар блокировали, а кровожадная толпа озверела и готова была погибать, но рвать противника на части. Страх отступил, милосердие было забыто, империя рухнула.

А после мы все восстанавливали и заново отстраивали. Тех, кто уцелел, отправили за антимагическую стену, в так называемый город магов. С ними не пытались договориться, не пробовали использовать способности малочисленных выживших на благо людей, их просто заперли в назидание и из чувства неутолимой мести, потому как обычных смертных в той войне погибло намного больше и потому что не осталось хранителей. Они всегда шли в первом ряду, всегда закрывали собственными спинами дорогих им людей.

Да, этот период в истории знал каждый, но вот о подлости людей, которые истребляли всех магов, даже тех, кого обманом выманили из домов, тех, кто сразу хотел сдаться и не принадлежал к касте охотников, умалчивалось, как и о хранителях, погибших от руки людей-предателей. На общей волне ненависти восставшая толпа уничтожала представителей магического сообщества, и слабые или относящиеся к людям с сочувствием погибали в первую очередь.