Между прошлым и будущим

– Перезвоним тебе, когда приедем домой. Мне пора идти. – Мать прервала разговор, не ожидая от меня ответа.

Я стояла, уставившись на телефон, пока Финн не отобрал его у меня.

– С ней все будет хорошо, вот увидите, – тихо произнес он.

Я быстро вскинула на него глаза. Всепоглощающее чувство обиды от предательства тех, кого я считала близкими людьми, и ощущение бесконечной потери кипели во мне, словно масло в раскаленной сковородке.

– Вы просто не понимаете… – глотая слезы отчаяния, прошептала я.

Я повернулась и бросилась к дому. На небе уже появлялись первые вечерние звезды, которые, казалось, указывали мне путь.

Глава 25

Ева

Я сидела на диване, забросив ноги на колени Глена, и подшивала лацканы будущего пиджака Элеонор. Я могла бы использовать швейную машинку, но мне хотелось прочувствовать каждый стежок, удостовериться, что воротник будет идеально лежать сзади. Мне так хотелось, чтобы сестра ощутила любовь и заботу, которую я вложила в создание этого костюма.

На стену, у которой стоял телевизор, упал свет фар, мы все трое повернули головы и увидели в окно подъезжающий к дому белый «Вольво» Элеонор.

– А я думал, вы ей позвонили, – сказал Глен.

– Я позвонила, – ответила мать. – Сказала, что все в порядке и приезжать не надо.

Я быстро сунула пиджак под себя и положила руку на плечо Глена, слушая, как поворачивается ключ в замке. В дверном проеме стояла Элеонор. Волосы ее были растрепаны, словно от сильного ветра, а нос и щеки порозовели от солнечных лучей. Ее широко раскрытые глаза сверкали, выражая странную смесь эмоций, которые мне было сложно распознать. Да, там была боль, но к этому я давно привыкла. Но никогда раньше я не видела ее такой красивой.

Мать выключила звук телевизора, встала и направилась к Элеонор.

– Я же сказала тебе, что все в порядке. Вовсе не надо было проделывать столь дальний путь.

Не обращая ни малейшего внимания на мать, Элеонор закрыла дверь и подошла ко мне.

– Она сказала, что ты в больнице.

Сестра осматривала меня, словно пытаясь удостовериться, что я в целости и сохранности, потом остановила взгляд на моем лишь слегка выпирающем животике.

– С тобой все в порядке?

Глен осторожно снял мои ноги с колен и положил их на диван, чтобы встать.

– У нас все хорошо. Правда. Жаль, что ты напрасно проделала долгий путь.

Глядя на него с упреком, она пыталась найти слова.

– Я… Она же моя сестра. Я беспокоилась…

– Я понимаю. Но там был я, и, поверь, я сам могу обо всем позаботиться, что бы вы с Евой ни думали на этот счет.

Элеонор перевела взгляд на меня, в ее глазах застыл немой вопрос.

– Я сказала им об опасности. Мне пришлось это сделать. Доктор Уайз настояла, что я должна им все рассказать на тот случай, если тебя не будет рядом, когда мне понадобится неотложная помощь или же я не распознаю симптомы. Ведь из-за паралича я не всегда могу почувствовать, что что-то не так, поэтому доктор Уайз сказала, что лучше пусть рядом все время будет кто-то, кто сможет отслеживать симптомы. – Я посмотрела на своего мужа. – Доктор просто дала мне понять, насколько я была глупа, скрывая это от родных.

Глен направился в кухню.

– Думаю, кружечка пива мне не помешает.

– И мне заодно принеси, – сказала Элеонор, удивив нас всех. Последний раз я видела ее с банкой пива в руках, когда ей было лет семнадцать и она сидела в кабине грузовика рядом с Роки Купером.

Мама опустилась на кушетку и похлопала по покрывалу рядом с собой.

– Сядь-ка сюда, Элеонор.

Сестра взяла пиво из рук Глена и сделала большой глоток.

– Я с ног валюсь от усталости. Пойду наверх, лягу спать.

Глен с мамой обменялись взглядами, а я продолжала смотреть на сестру.

– Мы не ожидали, что ты вернешься раньше завтрашнего вечера, и использовали твою комнату, чтобы покрасить детскую мебель.

– Детскую мебель? – повторила она.

– Ну да. Кроватку и столик для пеленания. И еще колыбельку. Глен нашел все это на блошином рынке и купил практически за бесценок, но кроватка почти новая. Мне, конечно, хотелось новую мебель, но Глен сказал, что все покрасит и приведет в порядок.

Она еще некоторое время задумчиво смотрела на меня, а потом сделала еще глоток пива.

– Надеюсь, краска уже достаточно высохла, чтобы я могла, наконец, добраться до постели?

– Думаю, да, – ответил Глен, не обращая внимания на ее сарказм.

Элеонор повернулась к Глену и принялась его разглядывать, словно раньше никогда не видела, что ж, возможно, так оно и было. По крайней мере, нынешнего Глена, который вдруг понял, что ценности, которых он придерживался всю свою жизнь, вовсе таковыми не являются. Я и в себе лишь совсем недавно начала замечать подобные изменения.

Глен снова опустился на диван, осторожно вернул мои ноги на колени и положил на них руку. На лице Элеонор появилось разочарование, словно она надеялась, что он отведет ее в сторону и скажет, что дела обстоят плохо и лучше бы она была с нами, когда он отвозил меня в больницу. Но Глен лишь поднес ко рту банку с пивом и похлопал меня по коленке.

– Наверное, мистер Бофейн ожидает, что ты завтра вернешься на Эдисто? – спросила мать.

Элеонор нахмурилась.