Между Сциллой и Харибдой (СИ)

Чайные пакетики отсутствовали как класс, Эстефания потребляла только чай высшего качества, экзотических сортов и свежезаваренный. Разумеется, этим занималась не она, а домработница, а то, не дай Двуединый, ноготок сломается или ручки испачкаются. Поскольку телом она планировала распоряжаться долго, то и относилась к нему аккуратно, не позволяла лишний раз использовать на работах, которые, с её точки зрения, должна была выполнять чернь. Переместившись в моё тело, она продолжала чувствовать себя и герцогиней, и Сиятельной и вела себя соответственно.

Я заваривала чай под удивлённое молчание Саши и внезапно подумала, что лучше один раз показать, чем десять раз объяснять, поэтому я прикрыла чайник полотенцем, повернулась к Саше и сказала:

— Смотри.

А после запустила то самое заклинание с кольцами Силы, которое нам показали первым в академии Теофрении.

— Ого, — отреагировал Саша. — Это фокус такой? Как ты это сделала, Катюш?

Я немного замедлилась с ответом, поскольку колец я насчитала аж пятнадцать, и это было ровно на две штуки больше, чем было в теле Эстефании. Получается, я сильнее? Или это влияние Сиятельности, которой я хапнула при закрытии прокола? Я же не проверяла свою силу после выезда из Пфаффа, не до этого было. А кольца были хорошие, яркие, мне даже показалось, что есть задел на шестнадцатое.

— Это, Саша, магия.

Я ещё раз пересчитала кольца, убедилась, что не ошиблась с количеством, погасила их и зажгла огонёк на кончиках пальцев. Всё это время Саша как заворожённый, смотрел на мои руки.

— В каком смысле магия? — хрипло спросил он.

— В самом прямом. Я показываю тебе это, чтобы ты не решил, что я сошла с ума, когда я тебе скажу, что ты женился не на мне.

— В каком смысле не на тебе?

Он перевёл взгляд с моих пальцев на моё лицо и нахмурился.

— В смысле, что в этом теле была другая душа.

— То есть ты, не знаю, как к тебе обращаться, заняла чужое тело?

Он принял магию как нечто само собой разумеющееся, но почему-то сразу посчитал меня преступницей. Это меня возмутило до основания. Меня обманули и использовали, а виноватой почему-то сейчас пытаются представить меня. Возможно, это было эхо чувств Эстефании, но мне не хотелось, чтобы её муж плохо думал обо мне.

— Нет, Саша, я не занимала чужое тело, я вернулась в своё. Это я — Катя Мельникова. Но я не давала согласия на брак с тобой.

— Хорошо, положим, это так. Но как так получилось, что на твоём месте был кто-то другой? Честно говоря, меня эта ситуация сильно напрягает.

Пришлось коротко ему рассказать о нашем договоре с Эстефанией, о том, что мы обменялись телами, потому что меня собирались принести в жертву. Именно меня — душу Екатерины Мельниковой должен был сожрать фамильяр Эрилейских, чтобы продолжить своё существование.

— Как я могу быть уверен, что ты говоришь правду? — подозрительно спросил Саша. — Ведь ты точно так же могла занять место моей жены… Боже, что я несу? — он наморщил лоб и принялся его тереть.

Наверное, пытался втереть в мозги новые знания, не укладывающиеся в прошлое видение мира.

— Если бы я оказалась той, кто заняла чужое место, зачем бы я стала тебе об этом рассказывать? Логичней было бы скрыть.

— Отнюдь, — он поднял палец, словно пытаясь привлечь моё внимание. — У тебя изменилось поведение. Этого никак не скрыть.

— Именно, — подтвердила я. — Наверняка твоей жене прежние её знакомые постоянно говорили, что она изменилась.

— Было такое, — сдулся он. — Но это могло быть отнесено на последствие комы.

— А что мне сейчас мешало заявить, что изменившееся поведение — последствие потери сознания? Если прошлые изменения оказалось так легко объяснить?

— Какая забористая дичь… Мне кажется, что это дурной сон… Катюш, скажи, что ты пошутила, а?

— Увы, это вовсе не сон. Из комы выходила уже не я, а после аварии — опять вернулась я.

— А зачем ты мне вообще это рассказываешь? — зло спросил он. — Не проще ли было бы оставить всё как есть?

Смотрел он на меня с жуткой смесью недоверия и уверенности в том, что я говорю правду. И нежеланием принимать то, что от меня узнал.

— Затем, чтобы ты понял, что ни в чём не виноват. На тебя воздействовали магией. Она и сейчас в тебе осталась, но практически выветрилась.

— Положим, ты права. Но зачем я был нужен этой потусторонней сущности?

— Почему потусторонней? — опешила я. — Это была девушка из другого мира, и она просто в тебя влюбилась. Захотела себе.

— Но я же был фактически нищим по её запросам? — он задумался и выдал: — Возможно, она не так плоха, как ты считаешь…

— Саша, ты для неё был игрушкой. Почти комнатной собачкой. А насчёт того, что неплохая… Она могла спасти мою маму — инфаркт случился в её присутствии, но Эстефания даже пальцем не пошевелила.

А её мысли при этом были до невозможности мерзкие. Настолько мерзкие, что я не смогла бы повторить их вслух. Она радовалась, что избавляется от человека, который стал догадываться, что с дочерью что-то не то.

— Катя, у неё нет медицинского образования. Что она могла?