Между Сциллой и Харибдой (СИ)

А это был уже другой голос. Незнакомый и женский, отчего во мне внезапно зародилась ревность. И чувство это было не моим, оно досталось мне вместе с поношенным герцогиней телом, чужими воспоминаниями и чужой жизнью. На меня навалилось всё сразу, и это оказалось неожиданно куда тяжелей, чем первый перенос. Потому что я вернулась на руины собственной жизни в этом мире — Эстефания постаралась от души.

— Возможно, не собиралась. Но она была так расстроена, что не видела, куда идёт. И вот… Катя такая эмоциональная.

— Саш, ты уж прости, но эмоциональности в твоей жене, как в бревне. Она хитрая расчётливая стерва.

— Ты ничего не понимаешь…

— Да всё я понимаю. Это ты почему-то чувствуешь вину за то, чего не делал. Знаешь, если бы я верила в колдовство, я бы предположила, что она тебя опоила любовным зельем, а потом действие его закончилось — и ты прозрел. Ты был как в тумане, Саша, а сейчас этот туман развеялся, и ты увидел свою жену такой, какая она есть на самом деле.

Дама была не так уж неправа. Только вместо любовного зелья был Сиятельный флёр. Флёр выветрился, и Саша действительно перестал понимать, что же он нашёл в своей жене, которая была сплошным сгустком эгоизма. И почему только она положила взгляд на него, а не на какого-нибудь олигарха? Ответ пришёл сам собой: потому что влюбилась и захотела, чтобы он принадлежал только ей. Оказывается, герцогиням чувства тоже не чужды, особенно если они могут временно поиграть чужую роль. И игра была бы успешной, если бы не случилось в её жизни я, уничтожившая Сиятельность как признак.

— И сейчас я не уверена, что она не притворяется, потому что серьёзных повреждений у неё нет. Ты сам видел результаты обследований. Только небольшое сотрясение.

Было странным ощущать в себе отголоски чужих чувств, этакое раздвоение личности и совсем не забавное, потому что те чувства Эстефании, которые мне достались, они были… тухлыми? Именно так, другого слова у меня не было. Даже столь светлое чувство, как любовь, и то оказалось перекошенным в сторону обладания. Хорошо, что я была избавлена от всего личного, когда попала в её тело.

Разговоры надо мной не то чтобы прекратились, но переместились в коридор, я перестала прислушиваться и открыла глаза. Руку я тоже подняла, чтобы убедиться, что могу двигаться и мне не придётся срочно запускать процессы самоизлечения. Огонёк, который я вызвала на кончиках пальцев, был маленьким и слабым, но он был, и значит, магия осталась при мне. Или знания? Точно, знания. Эстефания же говорила, что я маг, но необученный. А сейчас сложились магия и обучение.

Страшная слабость и желание ни о чём не думать — так определялось нынешнее состояние. Я не желала копаться в прошлом Эстефании, которое в некотором роде опять стало моим. Разве что немного прошла по верхам, чтобы понять, как мне теперь жить. После чего захотелось забыть всё, что я узнала.

Эстефания перессорилась со всеми моими близкими людьми и завела подруг, в точности таких же, как были у неё в Муриции — оплюют сразу, стоит оступиться. Что же касается скандала, который она устроила своему мужу, то устраивала она его специально, чтобы тот испытывал чувство вины после её смерти. Она была уверена, что моё тело погибнет.

Я закрыла глаза и принялась проверять связь с Альбой. Она осталась, пусть была совсем тонкой и почти прозрачной, но этого хватало, чтобы фамильяр не подпал под власть Эстефании. Покопавшись в памяти, я даже узнала, как моя предшественница связывалась с доньей Хаго, но сил у меня на это пока не было. Единственное, что я смогла сделать — отправить ману по нашей связи. Я помнила, что именно это нужно фамильярам от хозяина и что именно это поддерживает их существование.

Ещё я обнаружила, что Сиятельность осталась. Странное дело, я была уверена, что уж она-то точно связана с телом и с тем миром. Но если она осталась при мне, то значит, Эстефании ничего не досталось или достались такие крохи, который быстро развеются. Теодоро непременно порадуется, а то его расстраивало, что невеста никак не потухнет. Вспомнив про Теодоро, я сразу вспомнила про Бласкеса и испуганно подняла вторую руку к лицу. Но Эстефания получила тело вместе с контролирующим браслетом. Слава Двуединому, артефакт не перенёсся за мной сюда. На этой мысли я и отключилась.

Когда я пришла в себя второй раз, за окном было совсем темно, а возле моей кровати дежурил «мой муж». Чужие чувства больше не казались моими, поэтому я воспринимала его как постороннего человека.

— Катюша, ты пришла в себя! — обрадовался он.

Его лицо стало по-настоящему счастливым и даже на какой-то миг показалось родным, но всё это закончилось, как только он взял меня за руку. Прикосновение было неприятным. Это было прикосновение совершенно чужого мне человека. Возможно, хорошего, но чужого.

— Отпусти мою руку, — попросила я.