Между Тигром и Евфратом

Изыскания в этом районе продолжил Поль Ботта, французский вице консул в Мосуле. В марте 1843 года его рабочие наткнулись на верхнюю часть каменной стены. Ботта приказал продолжать раскопки ускоренными темпами. И через несколько дней они очутились в зале, судя по всему, большого дворца. Стены были украшены каменными барельефами, воспроизводившими сцены сражений и торжественных шествий. У Ботта не вызывало сомнений, что изображенный в профиль человек с завитой бородой и серьгами в форме креста, в коническом головном уборе не кто иной, как глава государства. Скульптору удалось передать властный взгляд, который, казалось, застыл на незваных пришельцах. Но какой именно правитель? Когда он жил и царствовал? Этого Ботта пока не знал, как не знал и того, что был первым европейцем, вступившим во владения древнего властителя. Тем не менее в Париж полетела депеша: «Ниневия найдена».

Позже стало известно, что дворец принадлежал Саргону II, сидевшему на ассирийском троне с 722 по 705 год до нашей эры, и что обнаруженные Ботта развалины — это остатки вовсе не Ниневии, а Дур Шаррукина — «Города Саргона». Таким образом, ученые остановились перед новой, очень трудной загадкой. Ведь, согласно преда-24 пням, хроникам, запискам путешественников, Ниневия была крупным городом — чтобы пересечь его из конца в конец, требовалось не менее трех суток пути — и должна была быть где-то в данном районе. Она не могла исчезнуть совсем.

Исследования археологов, лингвистов, географов, историков, продолжавшиеся не один год, позволили узнать многое, хотя далеко не все. Удалось установить, что Ниневия была расположена сразу же за чертой нынешнего Мосула, у слияния Тигра и речки Хосер, там, где сейчас раскинулся поселок Куюнджик. Развалины первой столицы Ашшур, названной, как и все государство, по имени бога Ассура, были найдены около селения Калат Шаркат, в 100 километрах от Ниневии. Недалеко от нее же находилась и вторая столица — Калах, известная еще как Нимруд. К северо-востоку от Ниневии на берегу Хосера стоял Дур Шаррукин, открытием которого ассириология обязана Ботта. В настоящее время неподалеку обосновался Хорсабад.

Ученые назвали этот район «ассирийским треугольником». От составляющих его вершину развалин Дур Шаррукина до поместившихся в его основании руин Нимруда около 40 километров, а от Нимруда до холмов Ниневии приблизительно 35 километров. Пригороды трех населенных пунктов смыкались, переходили один в другой, и наименование «Ниневия», по мнению ученых, распространялось на всю территорию «треугольника». Этим и объясняются сообщения о больших размерах города.

Материалы об Ассирии сравнительно обширны и точны. Горные массивы в изобилии поставляли долговечный строительный камень. Из него сооружались крепости, дворцы, храмы, ваялись скульптуры, на нем высекались сообщения об особо памятных событиях. Камень и донес эти сведения до наших дней.

Барельефы с сопроводительными надписями, обелиски и плитки с клинописью поведали потомкам, что свои богатства воинственная Ассирия добывала преимущественно грабежом других стран. На стенах дворца в Дур Шаррукине запечатлен тот момент, когда Саргон II вместе со свитой рассматривает трофеи, доставленные из покоренного им государства Наири (Урарту) в 714 году до нашей эры.

Ученые смогли расшифровать текст под изображением: «Имуществом дворца Урзаны и Халди и многими, многими богатствами его, которые я похитил в Мусасири, я нагрузил мои многочисленные войска во всем обилии и заставил стащить в Ассирию.

Людей области Мусасири я причислил к людям Ассирии, повинность воинскую и строительную я наложил на них, как на ассирийцев. Услышал Урса (урартский царь Руса I. — Авт.) поник на землю, разодрал свои одежды, опустил руки, сорвал головную повязку, распустил волосы, прижал обе руки к сердцу, повалился на брюхо, его сердце остановилось, его печень горела, в устах его были горестные вопли; во всем Урарту я распространил рыдания, плач на вечные времена я устроил в Наири» (пер. И. М. Дьяконова).

Находки Рича и Ботта, лишь приподнявшие завесу, которая окружала тайну «ассирийского треугольника», возбудили интерес многих археологов, в том числе и никому не известного англичанина Остина Лэйарда, позднее виднейшего ассириолога. Поначалу его успехи были более чем скромными. В Ашшуре он нашел лишь несколько черепков битой глиняной посуды и обломки кирпичей с редкими клинописными знаками.