Межгосударство. Том 2

Однажды, как это и, на чёрную площадь безвизовый чужестранец-тулунид. Никто не знал откуда, кто таков, все видели с отчётливостью призрака-притворянта, Карл Серафиму, перед, попытаться не думать о маниях и транквах. Было за полночь, в качестве протеста спали не все. Карл рассказывал свои известные уже даже доктору видения, будто перекладывая часть груза на чужие, а Серафим чувствовал то необыкновенное, благоволит-сосёт муза. То и дело отвлекался, думая как бы соорудить всё это помосто-висельно-оконное чудовище и как проделать в сцене норы и посадить туда управляемых голосом лисиц, да откуда бы выписать суфлёра-дрессировщика. И люди, стоявшие к помостам и палачи на тех и даже, я убеждён, кто осмелился подойти к окнам, окружавших площадь, всё долетали до сознания прозорливые бредни. А почему поняли, что он чужестранец? Как, как это почему? Не по чему. Просто поняли и всё. Он был чужестранец, это такое видение. И что он делал? Сыпал мел. Мел? Да. Его карманы полны мела, казалось бы в них нет дна, он всё залезал туда обеими, доставал полные горсти и сыпал на площадь, выбивал ещё часть из под ногтей и снова лез. На несколько минут на площади все замерли. Палачи перестали рубить и поправлять куколи, недовольные однотипные люди временили восходить, собаки и те оторвались от активного переваривания, лисицы все как одна высунули морды-хвосты из своих кротонор. Ну точно. Серафим снова мыслями к набитым векселями чучелам. Доставалось и лисицам. Мел падал им на окровавленные, шипели, но не смели напасть на, не зная верно, прихватил ли с собой аутопоэзические капканы. Мел смешивался с кровью и огромные головы социалистических утопистов возникли над площадью, приглядывая себе цвета для авангардных палитр. Так долго ходил между помостами, рассыпая для отвода глаз и приглядываясь, на тех вскоре после появления возобновилась. И чем всё кончилось? – впопад Серафим уже не у Карла. Кажется, весь мел у него вышел, тогда к ограждавшему площадь бамбуковому забору и попытался выдрать прут. А потом? – даже не у того, задал первый. А потом подошла моя очередь и я ничего не помню. Карл во всяком своей доверенной галлюцинации, восходил на помост и ни одного раза не миновал участи. Шея с обеих сторон болела наяву и немного стучало в темени.