Межвремье

«Почему они мне ничего не сказали?».

«Они тебе больше не доверяют», – вспомнил он слова Праетаритум.

– Неужели, говоря о том, что сердце найдут другие, она имела в виду их? – прошептал он.

В раскрытых дверях мелькнула знакомая темная фигура. Ариан направился к ней, оставив Талию со своими возмущениями и забыв о собрании.

Коридор пустовал. Только служанки протирали окна и опрыскивали цветы.

В дальнем коридоре вновь пробежала тень. Ариан устремился туда. Его заманили в винный погреб. Праетаритум прислонилась спиной к бочке с вином.

– Ты меня обманула? – Ариан закрыл дверь на замок. При тусклом свете лампы мать казалась ему настоящей ведьмой, коей он всегда ее считал. – Тот концерт, который ты устроила перед всеми в вечер собрания, был для того, чтобы отвлечь меня и убедить в том, что ты искренне ненавидишь их, а сама им помогла?

– Я не ожидала, что ты возьмешь в команду именно их. Я не хотела, чтобы вы объединялись. Я хотела, чтобы они нашли сердце сами.

– Стой, но почему?

– Потому что ты используешь его не по назначению, а они – во благо. Даже если бы ты нашел сердце с искренними намерениями помочь Альменту, то вряд ли удержался бы от соблазна использовать этот дар в своих целях.

– Но я хочу спастись и тем самым спасти своих людей!

– Они тебе не нужны, – благодаря сдержанному тону Праетаритум выигрывала в разговоре. – Ты думаешь только о себе. Мысль о бессмертии засела в твоей голове.

– Этого бы не было, признай ты меня, своего сына! – Ариан ударил кулаком по стене, но не показал вспыхнувшей в руке боли.

– Я не сделаю этого, – королева с сожалением качнула головой. – Тебя не должно было быть, как и вселенной межвремья. Я лучше признаю Самнию, чем тебя. От нее хоть какая-то польза. Бессмертие тебе не нужно. Ты должен исчезнуть.

Ариан давно смирился с тем, что женщина, родившая его, никогда не была ему мамой. Еще тысячи лет назад он понял, что мама – это статус, который нужно заслужить материнскими поступками. Но Праетаритум его не заслужила. Она могла назвать его сыном, но никогда так о нем не думала.

«Обуза. Ошибка, которая скоро будет исправлена».

Ариан чувствовал себя брошенным с самого детства. Тысячи лет он жил с этим гложущим чувством, но теперь оно усилилось, потому что «мама» раскрыла карты и явила свои настоящие мотивы. Она желала его смерти.

Праетаритум чувствовала себя словно на дыбе: в одну сторону ее тянул долг, в другую – чувства.

«Я слишком много времени провожу в облике человека. Это меня погубит».

В какой-то момент ей удалось убедить себя в том, что она не способна чувствовать, что должна лишь мыслить и всегда принимать правильные решения. Но этот напуганный голубоглазый парень перед ней заставлял ее сердце замирать. И все равно она не желала ослаблять хватку и сдаваться перед соблазном стать другой.

– Сердце королевства воли тебе не достанется. Твою вселенную ждет крах. Но настоящее, прошлое и будущее будут спасены. Именно они и должны существовать.

– Нет, – шептал Ариан, борясь со слезами и внезапно нахлынувшим ощущением жара. Действие лекарства заканчивалось. – Ты не можешь так со мной поступить. Я же…

– Твой сын? – Королева прошлого подошла к нему и провела ладонью по щеке, смахивая одинокую горячую слезу. – Я же четко сказала: тебя не должно было быть. И уже скоро не будет. Те детишки выполнят задание и спасут всех. Сиди на месте и жди своей кончины. Ты знал, что это когда-нибудь произойдет. Ты понимал, что лишний в этом мире, как и лишний весь твой народ. Ты обуза.

Разум победил чувства. Отступить она уже не могла и забрать обидные до слез слова – тоже.

Ариану хотелось кричать. Только мать могла довести его до состояния, когда слезы заполняют глаза, все тело трясет и ноги не держат. Праетаритум ушла, вновь бросив его утопать в осознании неизбежной смерти. Никто не хотел протягивать ему руку помощи.

Он стер слезы, поправил одежду, вышел из погреба и постарался окунуться в обыденность, вернуться в зал и провести проклятое собрание, чтобы отвлечься от мысли о собственном крахе. В то же время в нем проснулось желание выжить.

Но ради чего? Ради кого? Ради своего народа? Едва ли.

«Тогда из-за чего мне так хочется жить? Может, Праетаритум права?»

Это был человеческий инстинкт. Даже самый побитый жизнью человек, лишенный всего, хочет жить. Он не может объяснить, почему так происходит.

В нем было много от людей, слишком много. Ариан в очередной раз понимал это, но отрицал. Когда он вернулся в зал, правители королевств еще обсуждали проблемы, но уже тише.

– Эремор, – позвал Ариан.

Король мгновенно встал. Он словно ждал этого с самого начала.

– Есть разговор.

* * *

Санни не мог найти себе места. Он уже не был уверен в своих решениях.

Спасти настоящее, прошлое и будущее, чтобы его мир постигла смерть? Неужели он помогает тем, кто приведет его мир к гибели?