Мгла над Инсмутом

Казалось, миновала вечность, прежде чем появились зловещие, смутные признаки возросшей численности и силы этих древних тварей, затаившихся в безднах земли. Небольшие, удаленные города Великой Расы внезапно стали подвергаться чудовищным нападениям; подобное случалось и в пустынных городах, не заселенных Великой Расой, где пути в глубь земли слабо охранялись или не были надежно опечатаны. После этого были приняты меры по усилению безопасности, и многие выходы были навсегда закрыты – лишь некоторые снабдили запечатанными люками в стратегических целях для борьбы с древними тварями, если они неожиданно вырвутся на поверхность благодаря новым геологическим катаклизмам, аналогичным тем, что обрушили некоторые ходы и существенно сократили число сохранившихся зданий, некогда возведенных побежденными тварями.

Последствия атак древних тварей были столь ужасны, что оставили неизгладимый отпечаток в памяти Великой Расы. Страх перед ними был столь велик, что избегали любых упоминаний о том, как выглядели

эти создания – мне так и не удалось выяснить, каким на самом деле был их облик. Мне встречались туманные намеки на их способность менять форму, временно становиться невидимыми

, шепотом передавались обрывки слухов о том, что им подвластны ураганные ветры. С ними ассоциировались некие свистящие звуки

и округлые пятипалые следы колоссальных размеров.

Очевидно, что неизбежный рок, пришествия которого так боялась Великая Раса, – рок, что однажды пошлет миллионы достойных умов сквозь бездну времени, чтобы те заняли чужие тела в безопасном будущем, – был связан с последней успешной попыткой прорыва древних тварей. Ментальные проекции в будущее прямо подтверждали неизбежность ужасного события, и Великая Раса рассудила, что все, неспособные к бегству, должны противостоять вторжению. Побывав в позднем периоде существования планеты, они узнали, что грядущее нападение твари совершат из мести, не пытаясь отвоевать внешний мир, – после их переселения земные расы сменяли друг друга, и чудовищные создания не тревожили их. Быть может, твари предпочли земные бездны изменчивой, терзаемой бурями поверхности, так как свет для них ничего не значил. Возможно, спустя тысячелетия их силы иссякали. Было доподлинно известно, что все они вымрут к моменту воцарения на Земле расы жесткокрылых, что сменит человечество. А пока что Великая Раса сохраняла бдительность, и могущественное оружие было наготове, несмотря на то что все, касавшееся этого ужаса, было изъято из всеобщего доступа или замалчивалось. И тень безымянного кошмара беспрестанно витала над запечатанными люками и древними черными башнями без единого окна.

V

Таким был мир, смутные, разрозненные осколки которого я видел каждую ночь. Нет надежды, что мне удастся с точностью передать отраженный в них ужас – его причина крылась в остром ощущении того, что мои эфемерные видения являются псевдовоспоминаниями. Я уже упоминал, что благодаря своим исследованиям нашел этому рациональное объяснение, послужившее мне защитой; его спасительное влияние подкреплялось подспудным чувством привычки, что приходит с течением времени. Но, несмотря ни на что, иногда затаившийся ужас вновь одерживал верх. Впрочем, он уже не был всепоглощающим, и после 1922 года я жил полноценной жизнью, в которой труд сменялся отдыхом.

Шли годы, и я все чаще думал о том, что пережитое мной, равно как и схожие случаи наряду с соответствующим фольклором, необходимо обобщить и опубликовать ради блага заинтересованных студентов; так я подготовил серию статей, кратко излагавших суть дела, и проиллюстрировал их незамысловатыми набросками существ, пейзажей, декоративных мотивов и иероглифов, виденных мной во снах. Публикации выходили в «Журнале Американского Психологического Общества» на протяжении 1928 и 1929 годов, но особой популярности не снискали. Тем временем я продолжал тщательно фиксировать подробности своих видений, невзирая на то что кипа моих записей непомерно разрослась.

10 июля 1934 года Психологическое Общество переслало мне письмо, давшее начало кульминационному и самому кошмарному из этапов моей безумной истории. На конверте стоял штемпель «Пилбарра, Западная Австралия», а подписан он был, как я узнал, наведя справки, выдающимся горным инженером. К письму прилагались весьма любопытные фотографии. Текст его я приведу полностью, чтобы читатель понял, насколько поразительным был произведенный эффект.