Мгновение истины. В августе четырнадцатого

– Вот это по-нашему! – удовлетворенно произнес Баташов. – Меня интересуют прежде всего мобилизационный план развертывания вашего приграничного округа, планы крепостей и оборонительных сооружений, а также все, что связано с германской и австрийской разведкой в царстве Польском. Я заметил, что вы в довольно дружеских отношениях с австрийским военным агентом…

– Мне все понятно, – сухо сказал немец, – сколько я буду получать за информацию? – деловым тоном добавил он.

– Не меньше того, что я вам субсидировал в Баден-Бадене, – ответил Баташов, – связь с вами я буду осуществлять лично. В случае оперативной необходимости вы можете позвонить на мой варшавский телефон. Он запоминается просто – «1234», скажете: «Срочно требуется ветеринар», услышав в ответ: «Ветеринар делает операцию», положите трубку и ждите меня в парке у Лазенкловского дворца. Прогуливайтесь по боковой аллее. Рекомендую завести знакомство с офицерами кайзеровской свиты, которые там проживают. До скорой встречи, господин капитан! – сказал Баташов.

Ловко взлетев в седло, он вскоре скрылся в тени густого леса.

Когда Баташов выехал на поляну, где еще дрыгали ногами несколько добытых царственными охотниками оленей и кабанов, навстречу ему вышел генерал-губернатор.

– Как охота, Евгений Евграфович? – задал он приличествующий времени и месту вопрос.

– Охота была успешной. Да уж больно матерый попался зверь. Пришлось немного повозиться, – словоохотливо отозвался Баташов, намекая на то, что после этой удачной охоты обязательно явится в канцелярию генерал-губернаторства за деньгами, так необходимыми в его секретной работе.

Губернатор понятливо кивнул головой и тут же заторопился на зов императора, который созывал высокопоставленных охотников сфотографироваться у богатых охотничьих трофеев.

После обильного и сытного обеда при свете факелов государь с кайзером вышли на площадку перед дворцом, где егерями были разложены убитые олени, кабаны и косули. Под звуки охотничьих рожков и труб все с удовольствием осматривали загубленную дичь, восхищаясь искусством и удачей охотников. На следующий день в просторных коридорах, в каминном зале дворца, на лестнице, красовались ветвистые оленьи рога с надписями, кто именно завалил того или иного лесного красавца.

Прошло несколько месяцев. Однажды по телефону Баташов услышал долгожданные слова пароля и сразу же поспешил к месту встречи.

Лазенкловский дворец встретил Баташова привычной суетой своих временных жителей и постояльцев. Направляясь к своему давнему и хорошему знакомому, свитскому офицеру двора его императорского величества Семену Калязину, который квартировал здесь вот уже второй месяц, Баташов проходил целую анфиладу комнат, обставленных тяжелой мебелью, сохранившейся, наверное, еще с прошлого века. От этакой мебели, старинных каминов и печей, от каких-то коридорчиков и переходов, которыми был так богат дворец, отдавало уютом старинных помещичьих усадеб. Апартаменты Калязина выходили окнами в парк, и потому после обмена приветствиями Баташов сразу же, придвинув кресло к открытой двери, выходящей на балкон, стал любоваться окрестностями, сосредоточив все внимание на центральной аллее. Вскоре заметив там напряженно вышагивающего капитана-пруссака, он извинился перед хозяином за столь короткий визит, быстро выскользнул из дворца, одному ему известными темными коридорчиками и лесенками. Догнав Везунчика в самом конце тенистой, безлюдной аллеи, Баташов негромко промолвил:

– День добрый, господин капитан!

Офицер вздрогнул, как от электрического разряда, и тут же резко обернулся. Увидев Баташова, австриец несколько успокоился. Ни слова не говоря, он протянул пакет.

Баташов молча протянул ему плотный конверт с ассигнациями. И их пути тут же разошлись.

Запершись в своем кабинете, Баташов с истинным азартом охотника, поймавшего диковинную дичь, раскрыл пакет. Расправил на столе хрустящий лист кальки и с нескрываемой радостью обнаружил, что перед ним подробный план Перемышльской крепости.

Потом были и другие, менее запоминающиеся встречи с его германским агентом, в другое время и в других местах, но ту молчаливую встречу в дворцовом парке он запомнил на всю жизнь.

«Как же теперь наладить с ним связь? – напряженно думал Баташов, шагая по комнате из угла в угол. – Но прежде всего необходимо узнать, жив ли он. Ведь на войне как на войне, все может случиться». – С этой мыслью он вынул из кармана серебряный брегет. Часы показывали без четверти полдень.

«На нашей первой встрече с офицерами надо сказать им что-то очень важное и запоминающееся», – подумал Баташов, хотя уже заранее продумал свою краткую, но емкую речь перед подчиненными, доминантой в которой должна была пройти линия на формирование не просто очередной военной структуры, а дружного воинского коллектива, в котором каждый сотрудник мог трудиться в атмосфере доброжелательности и взаимозаменяемости. Только в таких условиях контрразведчики могли работать достаточно активно и результативно.

2