Мгновение истины. В августе четырнадцатого

Приказ о мобилизации, которая должна была начаться на следующий день, 1 августа, был подписан в 5 часов пополудни 31 июля, когда телеграммы еще не успели дойти до адресатов. Кайзеру, который долго не решался подписать этот приказ, его ближайшие советники буквально вложили перо в руку. В это время из Лондона пришла депеша с сообщением о британских гарантиях Бельгии. Вырисовывалась перспектива общеевропейской войны, и вести ее Германии пришлось бы на два фронта. Вильгельм не на шутку испугался. Он приказал Мольтке остановить удар на запад, заявив: «Мы лучше бросим все силы на восток». Мольтке категорически ответил, что в этом случае Германия будет беззащитна перед вероломным нападением Франции. Это слова стали последним аргументом, определившим начало Великой войны со стороны Германии.

ГЛАВА VIII Петербург – Красное Село. Июль 1914 г

1

– Ставьте ноль! Ставьте ноль! Сейчас едем к церкви Преображения, где вы, господа юнкера, будете произведены в офицеры, – вскричал полковник Соколовский, неожиданно влетая в барак и видя, как Казакевич вывешивает на стене так называемое дежурство – небольшой плакат, на котором четким штабным шрифтом выведено: «Сегодня дежурит 24-й Драгунский приморский полк» (это значило, что до долгожданного производства в офицеры, которое должно было произойти в день Преображения Господня, осталось 24 дня). Эта традиция, символически означавшая преображение нижнего чина, юнкера, в офицеры, соблюдалась в российской императорской армии вот уже которое десятилетие, и потому команда полковника вызвала у юнкеров искреннее недоумение.

– Господа, вы прекрасно знаете об угрозе, нависшей над Россией. В связи с чем его величество император и самодержец всея Руси приказал произвести церемонию производства вас в офицеры сегодня, – пояснил командир эскадрона.

– Ур-р-а! – закричали юнкера, подбрасывая в потолок бескозырки.

– Господин полковник, – обратился к Соколовскому портупей-юнкер Баташов, дождавшись пока курсанты вдосталь накричатся, – а на параде по случаю производства в офицеры государь император будет присутствовать?

– А как же! Неужели вы могли подумать, что батюшка-царь, несмотря на всю свою занятость, пропустит такое важное в жизни армии событие? Производство, как и в прежние времена, будет проходить в присутствии его императорского величества и высочайшего двора! Итак, господа, поспешайте, – добавил он, видя, что накричавшиеся до хрипоты юнкера, вместо того чтобы готовиться к параду, о чем-то возбужденно переговариваются, – его величество прибудет в Красное Село с минуты на минуту.

– Господа! Прошу вас поскорее надеть полное походное снаряжение, – приказал портупей-юнкер Баташов, – через пять минут построение на линейке.

Через десять минут на центральной линейке лагеря Николаевского кавалерийского училища выстроились кавалерийский эскадрон и казацкая сотня.

Увидев приближающегося на породистом кауром жеребце начальника училища генерала Родимцева, командир эскадрона Соколовский скомандовал:

– Смирно, глаза направо! Ваше превосходительство, юнкера старшего курса Славной школы для парада построены!

– Здравствуйте, юнкера!

– Здравия желаем, ваше превосходительство!

Окинув орлиным взором своих питомцев, генерал привстал на стременах и хриплым от волнения голосом, доходящим до сердца каждого юнкера, прокричал:

– Господа офицеры! Великая честь идти на Царский смотр, но не забудьте, что и эту честь надо оправдать и заслужить. Мы не можем быть хуже других, а должны сделать все для того, чтобы постараться быть, если только это возможно, лучше всех. Помните это твердо. Не посрамим же нашу Славную школу!

– Не посрамим! Не посрамим! – раздался многоголосый шепот из задних рядов, который был услышан всеми.

Генерал чуть заметно сделал глазами знак командиру эскадрона. Тот, придерживая своего норовистого Буцефала, выехал вперед:

– За мной, повзводно, ма-а-ар-рш!

Под звуки марша «Под двуглавым орлом» серебристотрубного училищного оркестра кавалерия поскакала к передней линейкой, где после долгих эволюции и заездов наконец наступил желанный момент церемониального марша. Конники Славной школы отменно прошли перед Царским валиком, заслужив похвалу его величества.

После прохождения всего гарнизона царский штаб-трубач конвоя подал сигнал «Труби отбой». По этой команде кавалерийский эскадрон и сотня построились развернутым фронтом.

Полковник Соколовский скомандовал:

– Господа юнкера старшего курса… слезать… отдать коней младшему курсу!

Баташов, ловко спрыгнув с коня, ласково потрепал его по загривку и, по привычке, выудив из кармана несколько кусочков сахара, поднес лакомство к морде своего любимца.

– Кушай, мой славный товарищ, – грустно произнес он, – больше не скакать нам по полям и долинам, не глотать дым у походного костра…

Поцеловав коня в морду, Баташов передал поводья своему крестнику, юнкеру младшего курса Пафнутьеву.

– Держи моего Мрамора и помни, с сегодняшнего дня это твой верный друг. Люби его, как я, и он ответит тебе тем же…