Мякин

Мякину не понравился этот пустой разговор, и он несколько резковато заметил:

— Кто-то обещал приобщить новых членов или, как вы выразились, камарадос.

— Да, обещали, и к вечеру слово своё сдержим, — ответил пузатый. — Встретимся, как обычно, в банкетном зале.

— И непременно с танцами, — добавила экстрасенша.

— Для камарадос слово дамы — закон! — торжественно объявил пузатый.

После слов пузатого наступила пауза — вроде бы и говорить было не о чем. Мякин, повертев головой по сторонам, предложил:

— Так можем расходиться? Итоги подведём вечером.

— Да, — согласился пузатый и, улыбнувшись, добавил: — Вручение орденов и медалей перенесём на вечер.

— Алексис, ты опять шутишь! Могут подумать, что ты действительно что-то собрался вручать, — произнесла интеллигентка.

— Мадам, не подрезайте крылья нашей фантазии! Без фантазии заскучаем и заплесневеем.

— Хорошо, хорошо. Пожалуйста, фантазируйте, — согласилась интеллигентка. — Мальчикам это свойственно.

— И девочкам тоже, — добавила экстрасенша.

До вечера Мякин навёрстывал упущенное и процедурничал в строгом соответствии с графиком. В основном всё прошло гладко, за исключением скипидарных ванн для мякинских рук. Почему-то в назначенное время перед ним оказалась довольно молодая особа, и на его просьбу объявить своё время процедуры он ответа не получил. Особа молчала, словно партизан на допросе. Мякин подумал: может, она глухая, но по её недовольному повороту головы догадался, что слышит она его хорошо. Мякин сразу заподозрил неладное. Ему показалось, что эта молчаливая дамочка желает ущемить его право по своевременному оскипидариванию мякинских рук. Мякин не стал вторично задавать вопрос, а просто встал у самой двери в ожидании, что та когда-нибудь откроется. Ждать пришлось недолго — дверь приоткрылась, и медсестра, появившаяся в проёме, сделав удивлённое лицо, перевела взгляд на сидящую молодую особу и произнесла:

— Можно заходить.

У Мякина мелькнула страшная мысль, что он присутствует при сговоре персонала с пациенткой и его право может быть попрано самым наглым образом. Мякин заставил себя вспомнить Казлюка — от этого лицо его приобрело противно-возмущённое выражение, и он громко заявил:

— Сейчас моя очередь! — И тут же, обращаясь к сидящей особе, спросил: — А у вас на какое время назначено?

Ответа не последовало. Особа недовольно поднялась из кресла и невнятно пролепетала:

— Ну я тогда попозже.

Медсестра в ответ тоже как-то неуверенно произнесла:

— Хорошо, тогда подойдёте потом.

Когда Мякин опустил руки в тёплую скипидарную воду, медсестра укоризненно заметила:

— Джентльмену можно было бы и пропустить даму.

На что Мякин, как ему подумалось, резонно ответил:

— А меня об этом можно было бы и попросить.

— А что, джентльмену самому не догадаться уступить место даме? — настаивала медсестра.

Мякин пошевелил пальцами в тёплой белёсой воде и, как бы размышляя, ответил:

— Да, конечно, и так можно было бы поступить, но я же спросил, а ответа не получил.

— Наверное, так спросили, — продолжила медсестра. — Как спросили, так вам и ответили.

Мякин перестал шевелить пальцами в скипидарной воде.

— Не остыло? — спросила медсестра.

— Да нет. Всё хорошо, — ответил Мякин и подумал: «Я, наверное, не прав. Надо бы помягче быть с дамами».

— Всё, заканчиваем, — произнесла медсестра. — Осторожно вынимаем руки и вытираемся полотенцем.

Мякин в точности исполнил указания и, покидая кабинет, заметил:

— А всё-таки, почему она мне не ответила?

Медсестра пожала плечами и, ничего не ответив, попрощалась:

— До свидания. Приходите в своё время.

В банкетный зал Мякин явился первым, когда ещё только-только открыли двери, ещё официантка что-то подправляла на столах. Мякин огляделся — замечаний к антуражу помещения у него не нашлось. Кривая штора исправлена. Он расположился за тем же столом, где обычно заседало его общество «заправцев», заказал себе кофе и приготовился к встрече остальных членов.

Первой появилась экстрасенша. В этот раз она выглядела скромно, без ярких украшений, и в то же время её изящный костюм придавал ей некую элегантную деловитость. Мякин подумал:

«Наверное, так должна выглядеть деловая женщина, какой-нибудь начальник».

Он мысленно задал себе вопрос: «Если бы вместо Герасима Ильича у меня была такого типа начальница, сработался бы я с ней?» Ответа Мякин не нашёл, поднялся со своего места и, как джентльмен, усадил гостью за стол.

«Ох уж эти джентльменские штучки! — подумал он. — Надо встать, поприветствовать даму, помочь сесть, пододвинув стул. Надо бы и ручку поцеловать…»

Но ручку Мякин не поцеловал, резонно полагая, что на деловой встрече это делать не следует.

— Скучаем? — произнесла экстрасенша.

Мякин как-то замешкался с ответом и произнёс всего лишь одно слово:

— Ждём-с.

«Чего это я прибавил это “с”? — подумал он. — Глупость какая-то получилась». И, вспомнив героя одного из кинофильмов, который «с» прибавлял к каждому слову, представил себе, что экстрасенша получила бы такой ответ: «Да-с, скучаем-с от чуйств-с».

«Фу, как нехорошо!» — подумал Мякин и, стараясь исправить неприятное впечатление, вслух добавил: