Мятежный перевал

Неведомо, какими путями, но жители поселка Шахик узнали, что в соседнем поселке Вади ночью был бой с «каракалами». Против «каракалов» сражались те самые русские, и они победили боевиков. В честь такого случая на базарной площади собрались почти все жители — на этот раз не только мужчины, но и женщины, и даже дети. Все стояли и чего-то ожидали, хотя никто не мог сказать, чего именно они ждут.

— Едут! Везут! — вдруг раздалось в толпе.

Люди вздрогнули и засуетились. Каждому хотелось увидеть собственными глазами, кто именно едет и тем более кого именно везут. Хотя и без того было понятно, что это с победой возвращаются русские. Непонятно лишь было одно — кого именно они везут с собой.

Грузовик въехал на площадь и остановился. Вначале из него выпрыгнули спецназовцы, затем — нехотя и затравленно озираясь — спустились еще три человека. Все они были грязными, с засохшей на лицах кровью и связанными руками. По толпе будто пробежал внезапный ветер: люди мгновенно поняли, кто эти трое.

Спецназовцы выстроили пленников в один ряд. В толпе раздался женский плач, но никто даже не взглянул в сторону той женщины, которая плакала. Все смотрели лишь в одну сторону — на спецназовцев и их пленников.

Кудрявцев понимал, что люди ждут от него каких-то слов. Он понимал также, что это должны быть особо важные, значимые и памятные слова. Но как их сказать, если Кудрявцев не знал местного языка? В принципе то же самое мог бы сказать и Рыжов, но все-таки именно Кудрявцев здесь был главным, и потому люди ждали слов от него.

— Наги, — сказал Кудрявцев по-русски. — Может быть, скажешь ты? Ты знаешь, что нужно говорить.

— Нет, — на родном языке ответил Наги. — Говори ты. А я, если надо, переведу.

Удивительно, но и Кудрявцев, и Наги общались сейчас между собой на разных языках и вместе с тем каким-то непостижимым образом они понимали друг друга.

— Что ж… — сказал Кудрявцев, посмотрел на людей, помолчал и продолжил: — Вот перед вами трое. Трое «каракалов», которые остались в живых. Остальных больше нет. И этих тоже скоро не будет. Мы увезем их с собой. Они называли себя «неуловимыми», но мы их поймали. Так что не бойтесь. Теперь вам нечего бояться. Живите спокойно. — Он опять умолк и вновь продолжил: — Вот что еще я хотел сказать… Вот этот красавец и есть Эсвад Башир. Самый главный «каракал». Теперь он не опасен.

И Кудрявцев вопросительно посмотрел на Наги. Наги тотчас же перевел его слова. Хотя, наверно, он мог бы этого и не делать, потому что люди опять-таки каким-то непостижимым образом поняли, что сказал им самый главный русский. Так оно бывает, когда говоришь правду. Правда, сказанная на любом языке, всем понятна и без переводов.

Кудрявцев дал команду грузиться и трогаться в путь. Собрались спецназовцы мигом — ничего лишнего у них с собой не было. Вначале усадили в кузов пленников, затем уселись сами. Кудрявцев подошел к Наги. Он ничего ему не сказал, лишь улыбнулся и дотронулся до его плеча. Вот и все. Да и о чем тут было говорить, если и без слов все понятно?

— А если у вас случится еще какая-то беда, — задорно крикнул из кузова Никита Белкин, — то позовите нас опять. Приедем и подсобим!

Произнес эти слова Никита по-русски, но опять же все, кто был на площади, их прекрасно поняли. И впервые за много дней на лицах людей появились улыбки.