Мятежный век. От Якова I до Славной революции

В четверг 2 сентября стало ясно, что Кромвель умирает. Один из его врачей предложил ему снотворное, но он ответил, что «в его планы не входит пить или спать, его план – побыстрее уйти». Пять вызванных к его постели офицеров засвидетельствовали, что он объявил своим преемником старшего из живых сыновей Ричарда Кромвеля. Он умер в полдень 3 сентября. Эту дату Оливер Кромвель называл своим «счастливым днем» как годовщину побед при Данбаре и Вустере. Теперь его сражения завершились.

Когда в 1650 году после успешной кампании в Ирландии Оливер Кромвель возвратился в Англию, его приветствовала «Горацианская ода на возвращение Кромвеля из Ирландии». Это произведение называют величайшей политической поэмой на английском языке, однако оно не самое понятное. В то время Эндрю Марвелл как поэт не пользовался особым авторитетом. Он получил хорошее образование и совершил обязательное путешествие по Европе. Он должен был стать священником или секретарем у какого-то великого человека; вместо того он жил на деньги от продажи кое-каких земель на севере и вращался в литературных кругах Лондона.

Похоже, поначалу он примкнул к поэтам и графоманам роялистских убеждений, но решающие победы Кромвеля и казнь короля заставили его задуматься. Возможно, наступило время поискать покровителей среди новых правителей страны, и тогда он написал свою «Оду». Однако его слова, выпаренные до прозрачности, словно в перегонном кубе, говорят об отсутствии в нем подлинной непреклонности. Разум его столь замечательно отстроен, что может принадлежать и роялисту, и республиканцу в равной степени; он открыт для всех вероятных точек зрения и поэтому находит невозможным выбирать между ними. Он стоит на позиции того, кто, приходя к решению, понимает в то же время, что и противоположное также справедливо. Мы можем упомянуть здесь о Марвелле как о примере замешательства, которое, должно быть, испытывали многие во времена конфликтов и перемен. Поэма сочинялась в перерыве между возвращением Кромвеля из Ирландии и его последующей кампанией в Шотландии.

Во вступительных строках «Оды» Кромвель – человек, который идет «к своей звезде не в мирном книжника труде»[41], а «выбрав путь кровавый Войны и бранной славы». Это вовсе не обязательно истолковывать как комплимент, Марвелл воздерживается и от похвалы, и от осуждения. Он продолжает объявлять, что:

Безумство – порицать иль клясть

Небес разгневанную власть,

И мы – к чему лукавить —

Должны теперь прославить.

Это равносильно тому, что сказать: Кромвеля в любом случае не следует отторгать или проклинать. Он, возможно, появился как часть неумолимого движения времени или исторической необходимости, и в этом отношении его личные недостатки не имеют никакого значения. Это был его жребий (счастливый или нет) «в горниле плавки страшной расплавить мир вчерашний».

Напрасно вопиет закон

К правам прадедовских времен:

Права сегодня в силе,

А завтра – их забыли.

Зияний жизнь не признает,

И место слабого займет

Могучий духом гений.

Другими словами, Кромвель – могучий человек, чья сила и есть его награда. Если в этом процессе закон приносится в жертву, то это необходимое и неизбежное следствие изменения. Кромвель в любом случае человек «Судьбы», а не «Справедливости», решительный и склонный к переменам. Правитель может быть одновременно и спасителем, и деспотом. Такое нередко происходило в мировой истории, современники Марвелла хорошо знали историю Юлия Цезаря.

То есть это поэзия сомнений и неопределенности, а не восхвалений и утверждения, что вполне может отражать и недоверие широких масс населения, и их неуверенность по поводу побуждений Кромвеля в те критические годы. Единственное, что можно подтвердить, так это то, что:

Пускай рука его сильна —

Она Республике верна,

И все его правленье —

Пример повиновенья.

Никто не поспорит: Кромвель не стал тираном. Марвелл не встает на ту или иную сторону, потому что ему некуда вставать, а нам впору вспомнить высказывание Т. С. Элиота о Генри Джеймсе: «Его ум настолько рафинированный, что никакая идея не в силах его запачкать». Почти непостижимая осторожность Марвелла и его желание остаться в тени тоже очевидны. Он не высказывает собственного мнения и, кажется, готов замолчать почти в любой момент. Весьма вероятно, в условиях превосходства Кромвеля эту позицию разделяли многие его современники.

Четыре года спустя Марвелл снова обратился к феномену Оливера Кромвеля в поэме «ПЕРВАЯ ГОДОВЩИНА правления О. К.». Это значительно более позитивный рассказ о правлении Кромвеля, однако тут мы видим панегирик форме протектората, а не самому протектору. Кромвель сравнивается с Амфионом, который вместе с братом возвел город Фивы при помощи музыки. Кромвель восхваляется за возведение здания государства, которое будет стоять долго, как Фивы. Он оказывается способен создать уникальную форму руководства, которая достойно заменила королевскую власть. Этот строй породил систему управления, избегающую крайностей свободы и угнетения. В результате Англию стали уважать и бояться все соседние народы.