Мятежный век. От Якова I до Славной революции

Состоятельный лондонец обычно носил дублет из сукна, расстегнутый спереди, чтобы показать рубашку и батистовый шейный платок; штаны длиной до колена, чулки и башмаки с пряжками завершали ансамбль. На улицу он надевал парик, шляпу с конусообразной тульей, короткий плащ, на боку у него виднелась шпага. Его жена, естественно, носила платье из шелковой парчи, присборенное, чтобы продемонстрировать стеганую нижнюю юбку; шею и плечи ее покрывала косынка, на голове – чепец по французской моде того времени.

Дом, в котором жили в период правления Карла I и Кромвеля, на современный вкус, наверное, показался бы скучным и незамысловатым: полы из гладкого дерева, некоторые стены обшиты панелями, потолки тоже закрыты дубовыми панелями. Комнаты солидные, хороших пропорций, но тесноваты, да и света там мало; полы в них скрипят на каждом шагу. Только ближе к концу XVII века светлые и легкие интерьеры стали популярны в обществе.

В домах тех, кто принадлежал к так называемому среднему классу, было от трех до семи комнат; семья обычно включала от четырех до семи человек, считая прислугу. В более богатых домах на первом этаже располагались прихожая, гостиная и кухня, а на втором – одна-две спальни. Излишеств было совсем не много. Изредка на окнах висели шторы, ковры и кресла использовались нечасто. Часы, зеркала и картины по-прежнему оставались относительно редкими в хозяйстве вещами, но ближе к концу века стали появляться чаще, тогда же приобрела популярность и профессия краснодеревщика, работающего с мебелью из ореха и красного дерева. Более состоятельные семьи могли позволить себе украсить некоторые стены гобеленами.

Их мебель нельзя назвать удобной. Она состояла из стульев с высокой спинкой, табуретов, сундуков и скамеек, иногда с несколькими подушками, чтобы не так жестко было сидеть на твердом дереве. Обеденный стол обычно не имел украшений, столовые приборы современного типа не использовались, посуда была чаще оловянная, чем керамическая. На буфете могли устроить выставку тарелок, но иного хвастовства наблюдалось мало. Комнаты отапливали углем. Канализация находилась в самом зачаточном состоянии, лишь изредка встречаются упоминания об оловянном ночном горшке или «горшке, помещенном в стул». Свидетельств о каких-либо приспособлениях для мытья вообще нет.

Уважаемый горожанин мог заниматься торговлей как купец или коммерцией как лавочник, но ясного различия между разными городскими занятиями не существовало. В правление Карла II на Королевской бирже дела вели 3000 торговцев. В это время и внешняя торговля, и отечественная промышленность, и судоходство – все переживало бурный рост накануне периода, который историки XX века назовут Промышленной революцией. В опубликованном в 1670 году «Трактате о торговле» (A Discourse of Trade) Роджер Кук утверждал, что «торговля теперь стала той дамой, которую в наше время больше чем когда-либо обхаживают и прославляют все правители и владыки мира». В список импортируемых товаров входили табак, сахар, индиго и имбирь из колоний, а также индийские хлопчатобумажные ткани. Значительная часть этих товаров затем реэкспортировалась на английских судах в континентальную Европу.

Нельзя забывать о джентри и местных вождях графств, поскольку в этот период они осуществляли полный контроль над своими территориями. Это было время, когда укрепились старые принципы социальной иерархии. «Кавалерский парламент» распространил власть местной аристократии на такие дела, как контроль над милицией и реализация Закона о бедных. Мировые судьи вели практически все местные дела, от заключения под стражу бродяг до наложения штрафов на приходских служащих за нарушения в работе.

Мелкопоместное дворянство после неудачного эксперимента с республикой вновь обрело свою роль в качестве лидеров местного общества, но, похоже, не вернулось к прежнему благодушию. Многие из них обратили пристальное внимание на новые агротехнические приемы. Даже фермеры занялись так называемыми усовершенствованиями, которые повышали производительность земли. В этот период страна была в состоянии экспортировать зерно в материковую Европу.

Тогда же возник большой класс «специалистов»; основными среди них были юристы и врачи, но бухгалтеры и профессиональные управляющие поместьями тоже встречались. Лучшим в этом классе стал для потомков Сэмюэл Пипс, в своем дневнике он в определенном смысле дает отражение своей эпохи. В момент первой записи ему двадцать шесть лет, он живет с женой в Экс-Ярде недалеко от Даунинг-стрит, его вот-вот назначат секретарем лорд-адмирала Эдварда Монтегю. Это было время, когда снова собралось «Охвостье парламента», а генерал Монк начинал свой марш из Шотландии.