Мятный шоколад

Да что это такое происходит, в самом деле? Какого хрена она окончательно сошла с ума — именно тогда, когда он наконец-то решился на ней «почти жениться»? Может, с ней внезапное обострение, как с егерем приключилось? Или они все в этом городе шизики? Город придурков и кретинов! Чудненько… Господи, а если это он сам сошел с ума, а остальные как раз в порядке!.. Клим даже поперхнулся от этой дикой мысли и не на шутку разволновался. Необходимо было срочно прояснить ситуацию.

— Ей, Агриппина! Иди сюда! — крикнул он. Девушка обернулась, метнула в него стремительный негодующий взгляд и, как ни в чем не бывало, продолжила собирать вялые соцветия. — А я тебе говорю, иди сюда! — не унимался Клим. Девушка не реагировала. — Ах, так, значит. Ну ладно! Я сейчас сам к тебе подойду, — угрожающе сообщил Клим и встал.

Девушка собрала внушительный букет, уселась на травку и принялась плести венок. На Клима она по-прежнему не обращала никакого внимания. Он уселся рядом, схватил ее за плечи и развернул к себе. На ее лицо был нанесен грим: толстый слой светлой пудры и небрежно растушеванные фиолетовые тени, имитирующие синяки. Но что поразило Клима больше всего, так это глаза девушки — в них не было ни капли безумия.

— Симулянтка! Ты перед кем придуриваешься? — выпустив ее хрупкие плечи из своих рук, изумленно спросил Клим. Он осторожно посмотрел по сторонам, но ничего подозрительного не заметил.

— Уйдите отсюда немедленно, — тихо прорычала Аля.

— Пока на вопрос не ответишь, не уйду, — ухмыльнулся Клим.

— Если ты сейчас же не испаришься, я тебя укушу, кретин, — мило пообещала Алевтина, глупо улыбнулась, нежно погладила его по голове и вновь вернулась к своему занятию. Некоторое время он с интересом разглядывал ее сосредоточенный профиль и аккуратное ушко с серебряной висюлькой-сережкой. Девушка была смешной и нелепой. «Испаряться» ему почему-то не хотелось, напротив, возникло непреодолимое желание остаться!

— Ха! Тоже мне, напугала. Да на, кусай! — Клим вытянул свою руку и, ухмыляясь, поводил ею перед носом у девушки. — Что же ты не кусаешь, Агриппина? — ехидно поинтересовался он.

— Меня зовут Алевтина, — поправила Клима девушка.

— А меня — Клим, — весело отозвался он.

— Очень приятно, — утробно рявкнула Алечка и, словно дикая кошка, впилась зубами ему в руку.

— Дура! — одернув руку, изумленно вскрикнул Клим и потер место укуса. Вскочил и, одарив Алю презрительным взглядом, гордо удалился.

Только в своей машине, прячась за затемненными стеклами, он дал волю своим эмоциям и смахнул с ресниц предательскую слезу. На руке, в месте укуса, мгновенно образовалась гематома, но плакал он не от боли, а от обиды. Все, ну просто все шло не так!

Дочка гробовщика вместо того, чтобы мгновенно растаять от любви к нему, посылает его далеко и надолго, больно кусается, не проявляет к знакомству никакого интереса, да еще и косит под сумасшедшую. Неужели она и на кладбище придуривалась? И вчера ночью? Мужик с синей рожей в красном, туман, кладбище… Господи, да мужик-то намеренно ее пугал, изображая мертвеца, восставшего из могилы. А она делала вид, что верит и сходит с ума. Ничего себе! Похоже, у девушки серьезные проблемы, к счастью, не с психикой. Хотя почему — к счастью? Скорее, к несчастью: неизвестно еще, во что теперь Климу придется влезть, чтобы помочь дочке гробовщика выпутаться из неприятностей. Лучше бы уж она оказалась беспробудной дурой, мрачно вздохнул Клим. Идея нажить себе на задницу еще один геморрой совсем его не прельщала. Но, похоже, другого выхода просто нет, с досадой думал он, из машины наблюдая за девушкой, которая наконец доплела свой пыльный венок и, водрузив его на голову, поплыла в сторону своего крылечка, изображая летящую птицу. «Вот дура», — прыснул со смеха Клим, отметив про себя, что идиотку девушка изображает вполне убедительно. Неожиданно на душе потеплело, и идея помочь девушке выпутаться настолько пришлась ему по сердцу, что Клим даже плечи расправил и выпятил грудь колесом от гордости, воображая, как дочь гробовщика будет благодарна ему за столь благородный поступок. Конечно, после всего, что он для нее сделает, она с радостью согласится выйти за него замуж. Выбора у нее просто не будет. А дальше… О том, что будет дальше, Клим предпочитал не думать. Представлять себя героем было гораздо приятнее, чем подлецом. Душа его запела от радости и предвкушения героических поступков. Только пела она недолго, потому что было совершенно непонятно — с чего, собственно, начинать спасение девушки?

Поразмыслив некоторое время, Клим решил начать с плотного завтрака, чтобы думалось лучше. С утра, увлеченный приготовлениями к любовному штурму, он забыл перекусить. Жрать хотелось немилосердно, а возвращаться на базу не было никакого желания. Он завел мотор и направился в центр города, чтобы найти какой-нибудь ресторанчик и там перекусить, а уже после вернуться и осмотреть кладбища на предмет улик.