Мичман Болито

Корабль охватила какофония из поспешных приказов и пронзительных сигналов горнов морской пехоты. Заскрипели тали, и пушки пришли в движение. Раздался крик: «Зарядить орудия и приготовиться к накату! Батарея правого борта стреляет первой!»

Трегоррен уставился на бриджи посыльного, белым пятном выделяющиеся на трапе, видимо, не успев осознать услышанное. Затем хрипло прорычал:

— Зарядить орудия! Батарее правого борта приготовиться!

Матрос по фамилии Фэйруэзер последовал за Болито на противоположный борт, где полуобнаженные фигуры пришли вдруг в движение, начав забивать в стволы пороховые заряды и пыжи, тем временем командиры расчетов копались среди упакованных в гирлянды ядер, осматривая и ощупывая их поверхность в стремлении выбрать подходящее и успеть загнать его в жерло и закрепить пыжом.

Рука за рукой взлетала вверх, все взгляды были устремлены на могучего лейтенанта.

— Все заряжены, сэр!

— Накатывай!

Расчеты налегли на тали, заставляя орудия придвинуться к открытым портам. Каждое колесико на станках скрипело и упиралось, словно боров, которого тащат на рынок. Пушки оставались в тени штирборта, зато открывшаяся перед взорами затаившей дыхание команды древняя крепость была видна как на ладони. В лучах рассвета ее грубо сложенные стены казались позолоченными, очертания их сливались с примыкающими к ним скалами. Над бастионами Болито заметил темные облачка, поначалу показавшиеся ему комариными роями.

— Эти черти раскаляют ядра, сэр! — процедил сквозь зубы старый моряк. — У них там печи!

— Я прикажу выпороть следующего, кто произнесет хоть слово! — рявкнул Трегоррен. Однако голос его выдавал волнение.

И это неудивительно, подумал Болито. Отец не раз рассказывал, что способно сотворить раскаленное ядро с корпусом, сделанным из хорошо высушенного дерева, не говоря уж о просмоленных снастях и парусах.

— Приготовиться на штирборте! Максимальный угол возвышения, огонь при всходе на волну! — раздался голос.

Унтер-офицер ухватил за плечо стоящего рядом матроса, так что тот подпрыгнул, как подстреленный.

— Завяжи уши шейным платком, парень, не то оглохнешь навсегда! — с этими словами унтер подмигнул Болито. Это предупреждение в такой же степени относилось и к нему, но как мичман, он имел право хотя бы на видимость уважения.

— Готовсь!

Под воздействием руля и ветра корабль накренился, и у каждого из орудий присел его командир, устремляя взор вдоль вороненого ствола в направлении неба и крепости.

— Огонь!

Глава 5. Превратности фортуны

Пока приказ открыть огонь передавался от палубы к палубе, все командиры расчетов поднесли фитили к запальным отверстиям орудий и отпрыгнули в сторону. Прошла доля секунды, показавшаяся Болито, стоявшему между двумя тридцатидвухфунтовыми орудиями, длинной в вечность. Все застыло, как на картине. Обнаженные до пояса моряки, склонившиеся у талей или держащие в руках ганшпуги. Командиры орудий с серьезными лицами, не видящие ничего, кроме своих портов и цели. Сквозь каждое квадратное отверстие орудийного порта была видна крепость. Над ней возвышался прозрачный, без единого облачка, купол небес.

И тут в одно мгновение все изменилось. На нижней палубе разразился гром орудийных выстрелов, корпус и шпангоуты застонали, словно на них обрушилась своей массой снежная лавина. Пушка за пушкой отпрыгивала назад, натягивая брюки, расчеты спешили прочистить ствол, забить заряд и закатить новое блестящее ядро.

Ветер снес в сторону густое облако порохового дыма, скрывшее из виду, словно густой бурый туман, очертания крепости.

— Прочистить запальные отверстия! Пробанить стволы! Заряжай! — кричал Трегоррен.

Но голос его, казалось, доносился словно из-за глухой завесы: первый залп сделал барабанные перепонки и мозги почти совершенно невосприимчивыми. Впрочем, результаты открытия огня стали очевидны. Первое волнение исчезло, ему на смену пришло некое дикое возбуждение, выражавшееся во взглядах, которыми обменивались расчеты орудий, смеясь и размахивая руками, как дети. Это не учения, это по настоящему, они стреляют на самом деле!

— Накатывай!

Снова колеса заскрипели по палубе, расчеты налегали на тали в стремлении первыми выдвинуть свое орудие через отверстие порта.

— Клянусь небесами, теперь эти пташки запоют по-другому! — донесся до Болито возбужденный голос Уэлсли.

— Кто бы они ни были, черт побери! — подхватил Трегоррен.

Во время паузы, пока расчеты наводили орудия, до Болито донесся шум с палубы, расположенной над ними. Должно быть, «Горгона» представляет собой сейчас впечатляющее зрелище для любого, способного оценить это, подумал мичман. С убранными по большей части парусами, отражая солнечные лучи от вороненых стволов орудий, она приближается к берегу. Ричард не имел представления о том, кто стреляет по кораблю и почему, и с удивлением отметил, что это и не важно. В эти короткие минуты все люди вокруг него, весь корабль с его экипажем, стали единым целым.

— Готовсь! По готовности… — томительная пауза. — Огонь!