Миф абсолютизма. Перемены и преемственность в развитии западноевропейской монархии раннего Нового времени

Только Руссо придерживался иной точки зрения. Он презирал парламенты и ассамблеи, но и не восхищался монархами. Он придал идее новый ракурс, который объединил ученых мужей Просвещения: это была теория общественного договора. Божественное право королей отвергалось: монархи не могли быть назначены христианским Богом, в которого философы не верили. Вместо того правитель и народ становились партнерами по взаимовыгодному соглашению, а высказывание Фридриха II о том, что король — это первый слуга государства, дополнило картину. Отсюда следовало, что суверенитет изначально принадлежит народу, который в результате соглашения передавал его правителю. «Общественный договор» Руссо (1762) изменил условия дискуссии. Народ обладал суверенитетом и выражал его в «общей воле», активизировавшейся, когда люди забывали свои эгоистичные желания и открывали сердца республиканской virtu — такому настрою общества, который ведет к благу всего сообщества в целом. Для тех, кто разочаровался в элитарных ассамблеях, но не считал возможным передать суверенитет в руки народа, существовал последний выход. Таковым представлялась созданная немецкими просветителями концепция воплощения прав подданных в тщательно определенном комплексе законов.¹

Понятие просвещенного деспотизма основывалось на первой группе идей, защищающих умышленно деспотическое правление. Историки слишком долго пренебрегали ими, считая их скучными теориями с неясными последствиями. Они решили, что более подходящим названием для этого явления будет «просвещенный абсолютизм», термин, звучащий, по их мне-

¹

Starkosch H. E. 1968.State Absolutism and the Rule of Law.Sydney University. P. 44-49,219-233.

нию, более конституционно. В то же время Руссо отмечал, что словосочетание «законный деспотизм» содержит противоречие в определении. Так оно и было. Однако логика никогда — даже в век Разума — не руководила умами людей, и в программе произошли изменения. Несмотря на отвращение, которое вызывало слово «деспотический» (его должна была уравновешивать приставка «просвещенный» или «законный»), его приверженцы называли свою концепцию именно так и подразумевали именно деспотическое правление.¹

Недавнее повторное открытие юношеской заметки Иосифа II, называемой «Reveries», дает ярчайший пример влияния «законного деспотизма» на молодого мыслителя.² Он размышляет над масштабом проблем, стоящих перед империей Габсбургов, и приходит к выводу о необходимости решительных действий. Он хочет творить только благо, но ему чинят препятствия обычаи провинций, статуты и клятвы: тем хуже для них. «Я полагаю, мы должны постараться подчинить провинции и заставить их почувствовать, насколько полезно кратковременное деспотическое правление, которое я предлагаю установить там. С этой целью мне бы хотелось заключить с провинциями соглашение, испросив у них на срок десяти лет право делать все для их блага, не советуясь с ними».

Вот блестящее подтверждение того, что запрашивать согласия провинциальных представительств было необходимо еще до запланированного Иосифом II начинания, хотя эта необходимость и ставится под сомнение необоснованными взглядами некоторых исследователей на австрийский «абсолютизм» XVIII столетия. Еще более выразительно его холодное замечание, сделанное в адрес штатов Брабанта в 1789 году: «Чтобы творить добро, мне не нужно ваше одобрение». Резче всего он говорил о неоходимости наступать на корпоративные права, чтобы защитить права отдельных людей. Он расширял свободы: вопрос в том, чьи именно. Подобно Тюрго, он видел, что деспотическая атака на выраженные в их привилегиях свободы гильдий дает свободу и равенство отдельно взятым ремесленникам. Несомненно, деспотизм был важной составляющей его профессиональной деятельности. И его деспотизм был продуманным, спланированным и практичным, а вовсе не заканчивался поверхностным философствованием в духе Руссо.

Но последствия действий Иосифа II были катастрофическими. Восстания в Бельгии и Венгрии в конце концов свели на нет большинство реформ, а император был ошеломлен негативной реакцией подданных, которым он стремился помочь. Поэтому невозможно единой формулой описать правле-

¹ Beales D. WasJoseph II an Enlightened Despot?Unpublished paper. P. 3-9.

² Beales D. JosephIVs Reveries. Mitteilungen des Osterreichischen Staatsarchivs,

33. P. 155-156.