Мифозои. История и биология мифических животных

Исидор рассказывает еще об одной замечательной летающей змее, называемой якул. Якулы летают без помощи крыльев — «они взбираются на деревья и, когда какое-нибудь животное попадается навстречу, бросаются на него сверху и убивают»^{285} (впрочем, в средневековых бестиариях есть изображения якулов с крыльями). Интересно, что убивают якулы не с помощью яда — они пронзают жертву своим телом, как копьем. Известно, что при переходе римского войска через североафриканские пустыни в I веке до н. э. от нападения якула погиб римский воин по имени Павел — по крайней мере, его смерть подробно описывает Лукан в «Фарсалии». Правда, сам Лукан при гибели злосчастного Павла не присутствовал — он в те героические годы еще лежал в пеленках. Но от этого его поэма не стала менее убедительной:

Бросившись издалека, со ствола иссохшего дуба,

Сразу вонзилась змея (что «копьем» зовет африканец):Павлу она прошла сквозь главу, виски пронизавши.Яд ни при чем: мгновенную смерть нанесла ему рана^{286}

.

Кроме того, по словам Лукана, римские воины познакомились в Африке и с двухголовой змеей амфисбеной[96]. Впрочем, об этом примечательном существе писали многие античные авторы. Ее упоминает Плиний в своей «Естественной истории» — он сообщает, что «амфисбены имеют две головы, то есть и на хвосте, словно им недостаточно изливать яд из одной пасти»^{287}

. Элиан в «Истории животных» говорит, что, когда амфисбена ползет, она переднюю голову использует по прямому назначению (имеется в виду не мышление, а движение), вторую же использует как хвост. Если же направление движения меняется на противоположное, меняются и функции голов. Исидор пишет, что амфисбена «двигается в обе стороны, перемещая тело круговыми движениями». Авторы настоящей книги не вполне поняли, что имел в виду энциклопедист и как именно передвигается знаменитая змея. Но, возможно, именно это сообщение привело к распространившемуся позднее мнению, что амфисбена засовывает одну голову в рот второй и катится, как обруч. Исидор же утверждает, что «она одна из всех змей подвергает себя воздействию холода, первой появляясь после зимы»^{288}. Это сообщение тоже не вполне понятно, поскольку амфисбена, судя по информации Лукана, обитает в Ливии (в Античности так называли Северную Африку, исключая Египет), где «подвергать себя воздействию холода» весьма затруднительно — средняя температура воздуха в Ливийской пустыне в январе составляет 12–14 °C. Впрочем, неподалеку, в Сахаре, в горных массивах зарегистрированы температуры до –18 °C. Подобно остальным змеям, амфисбена время от времени сбрасывает старую кожу — Элиан пишет, что кожа эта, если ею обернуть дорожный посох, отгоняет всех змей, а также и других существ, которые убивают не укусами, а ударами.

Одной из самых знаменитых мифических змей, водившихся в Ливии, был василиск

. Исидор называл его «царем змей», а Солин — «пагубой, равной которой нет на земле»^{289}. В те времена он еще не приобрел ни петушиной головы, ни жабьего тела, ни крыльев, ни ног (от четырех до восьми), которые появятся у средневековых василисков. По описанию Плиния, это была небольшая змейка, около 30 сантиметров длиной, с ярко-белой, напоминающей диадему отметиной на голове. Обитала она в Киренаике (северо-восток современной Ливии) и славилась исключительно сильным ядом. Плиний рассказывает, как однажды всадник пронзил василиска копьем, и яд, поднявшись по древку, убил не только человека, но и лошадь. Подобную историю передает и Лукан: римский воин, ударивший василиска копьем, был вынужден немедленно отсечь себе руку возле плеча.

Солин писал о василиске: «Он несет с собой гибель не только человеку и другим животным, но и самой земле, которую это чудовище отравляет и сжигает повсюду, где обитает. Таким образом, василиск уничтожает траву, губит деревья, портит даже сам воздух, так что ни одна птица не может пролететь по воздуху, отравленному губительным дыханием. Когда василиск передвигается, половина его тела ползет по земле, а другая половина круто задрана вверх. Шипения василиска страшатся даже змеи, так что, заслышав его, они поспешно скрываются. Зверь не касается, птица не клюет того животного, что погибло от укуса василиска. Однако над василисками все же берут верх ласки, которых приносят туда люди, запуская их прямо в трещины, в которых они скрываются. Но и мертвый василиск остается ядовитым. Поэтому жители Пергама[97] покупали их за большие деньги, чтобы в храм… не проникали ни пауки, ни птицы»^{290}.