МИФы

— После этого раунда практически никого не останется. Повылетают все, — доверительно поведал Живоглот, когда кабина взмыла над ареной.

— Как тут не вылететь, — процедил я сквозь зубы.

— Ну, не все, конечно, — поправился Живоглот. — Вы даже не представляете, до чего всеядные попадаются экземпляры. На Бесере этот раунд выиграла одна немолодая дамочка. Правда, потом выяснилось, что у нее вроде как атрофирован вкус, так что ей было совершенно по барабану, что там она ест.

Внизу, прямо под нами, официанты в белых куртках подошли к столам. Поставив перед участниками накрытые крышками тарелки, они торопливо отпрянули прочь. После этого крышки поднялись сами собой.

— Фу!.. — вырвалось у зрителей.

Я брезгливо поморщился. Вид у всех без исключения блюд был совершенно омерзительный. К моему ужасу, Трутню досталась тарелка с фиолетовыми псевдоподами. Зрелище было до боли знакомое — излюбленный изврский деликатес!

Я посмотрел на Живоглота со злобой.

— Но я ведь говорил, что «Законченные изверги» — наши претенденты на победу, — произнес он, виновато втянув голову в плечи. — И если им повезло полакомиться любимым блюдом, что из этого?

— Это называется жульничеством, только и всего.

— Не кипятись, Ааз, не кипятись. И вообще — какая разница? Вон, у Крамера — одну секундочку, дай получше взгляну, — каменные чипсы в серном соусе. Готов поспорить, что горгулья уже распустила слюни. Черт, ведь это как-никак для нее деликатес!

Рядом с участниками конкурса появился Шляйн, держа в руке старомодный колокольчик, с помощью которого когда-то созывали к обеду.

Шоумен глумливо улыбнулся и позвонил в него.

— Супчик дня подан!

На лице у Трутня читался неподдельный ужас. Мне стало искренне жаль парня. Это же верх бессердечия — заставлять пентюха давиться изврской мерзостью! А ведь с этой гадостью он сталкивается уже второй раз за месяц. Извивающаяся масса начала потихоньку прокладывать себе путь к краю тарелки. Трутень со злостью пихнул червяков назад. Товарищи по команде принялись его подбадривать.

Меня так и подмывало присоединиться к ним, крикнуть, что однажды он уже проделал нечто подобное — и притом весьма успешно. Ну что ему стоит повторить свой подвиг? Увы, мне было прекрасно известно: Трутня мутит уже при одной мысли о том, что он должен положить эту гадость себе в рот. Стоило вспомнить вкус — не говоря уже о шевелении — этих червяков, как мой желудок моментально подступил к горлу.

Тролль таращился в тарелку, полную живых пауков и скорпионов. Мне показалось, что он побледнел. Даже не верится, что такое свирепое создание может кого-то бояться — особенно когда надо потягаться с кем-то силой. Впрочем, тролль подавил в себе отвращение, решительно потянулся мохнатой лапой за извивающимся тарантулом, положил его в рот и смачно захрупал.

В следующее мгновение его физиономия распухла, как воздушный шар.

— В чем дело? — поинтересовался Шляйн.

— Похоже, у меня аллергия на пауков, — прошлепал тролль распухшими губами. — Мне надо…

Он поднялся с места и заковылял в сторону кулис. Вслед за ним, сжимая в руках черные чемоданчики, поспешила бригада медиков.

Шляйн повернулся к остальным участникам команды троллей, которые застыли в ожидании.

— Ничем не могу помочь, «Драконетты». Кажется, вы в пролете!

— Ну, давай, Трутень! Не тяни резину! — подбадривали несчастного пентюха остальные «ученики чародея». — Ешь, кому говорят!

Хотя лицо его было белее мела, экс-капрал уверенно показал товарищам большой палец, после чего взял в руку ложку и с решительным видом подцепил еще одного псевдопода. Тот сначала напрягся, потом безжизненно повис. Поборов в себе отвращение, Трутень поднес ложку корту. Зрительный зал застыл в ожидании.

Зажмурившись, пентюх засунул содержимое ложки в рот и проглотил его.

Публика разразилась громкими воплями.

Рядом с ним Красмер ссутулился над тарелкой, наполненной каменным пюре. Ложкой он работал довольно энергично, но вот прожевать каменную массу было непросто. Казалось, Красмер работает челюстями целую вечность. Я всякий раз морщился, слыша жуткий хруст, и все гадал, то ли это зубы крушат камень, то ли наоборот.

Дама-валетт сидела, словно оледенев, и тупо глядела на поданное ей блюдо. Блюдо отвечало взаимностью и таращилось на нее. Еще бы! Ведь это был глаз размером в два моих кулака, кокетливо украшенный веточкой петрушки.

— Ну, как тебе угощение, Меган? — участливо поинтересовался Шляйн.

— Я не могу!..

Дама-валетт вскочила с места и бросилась в сочувственные объятия товарищей по команде. Причем сочувствие было самым что ни на есть неподдельным.

Дамочка-ситкомедиантка с микрофоном в руках успела записать слова капитана команды, когда тот пытался успокоить несчастную Меган:

— Когда ты сказала, что игра состоится на Извре, мне и в голову не могло прийти, что это будет конкурс для извращенцев…

Горгулья отпихнула в сторону пустую тарелку и, победно воздев над головой руки, вышла из-за стола.

Ситкомедиантка тотчас устремилась к ней, выставив микрофон.

— Мои поздравления, Нита! Это надо же! Расправиться с целым блюдом за считанные секунды!