Мифы Чернобыля

С места: "Давно пора! Ночь на дворе". "Взгляд, конечно, очень варварский, но верный…"

Выводы (математик, 38 лет):

— Катастрофы, как правило, системны и носят контекстный характер: они вписаны в контекстное событийное поле, то есть имеют не одну конкретную причину и одного виновника, а много причин и виновников. Для того чтобы простая аварийная ситуация переросла в катастрофу, необходимо сложное, иногда до неправдоподобия вычурное стечение самых разнообразных обстоятельств. Катастрофа — это всегда десятки "если бы не…". Еще раз посмотрите на профиль аварии "Титаника".

Определяя причиной той или иной катастрофы "человеческий фактор", или "техническую неисправность", или "непреодолимые силы природы", мы упрощаем. Каждая катастрофа имеет индивидуальный профиль (столбчатую диаграмму, где по одной оси отложены возможные причины — от грубой небрежности персонала до Божьего промысла, а по другой — значимость этой причины для развития бедствия), и такие профили обычно имеют ряд максимумов.

Авария "Титаника" была выбрана мною в качестве примера потому, что она многократно и детально разобрана, причем не только на экспертном, но и на судебном уровне. Но вместо нее можно было построить профили для столкновения двух "Боингов" на Тенерифе, химической катастрофы в Бхопале, взрыва на газопроводе под Уфой, гибели турецкого ДС-10 вблизи Парижа. Везде вырисовывается классический "индустриальный" профиль, в котором превалирующую роль играют человеческие ошибки, затем — конструктивные недостатки системы, затем — природные факторы, затем — социальные и сценарные. Во всех случаях катастрофа была обусловлена сложным сочетанием причин и их системным взаимодействием (эффект системной когерентности: "войско, долженствующее победить, исчисляет свои копейки рублями, войско, обреченное на поражение, исчисляет свои рубли копейками").

Чернобыльская катастрофа имеет свои особенности — у нее "прописана" постиндустриальная составляющая, то есть социальные и сценарные факторы играют в ней большую роль, чем, например, в Бхопале. Но это, в общем, и все отличия.

Реплика:

— Так, значит, в Чернобыле и вокруг него не произошло ничего уникального?

Ведущий (физик, 45 лет):

— Произошло! Но не в физическом пространстве, а в информационном. Если материальные последствия Чернобыльской катастрофы значительны, но заурядны, то знаковое, сценарное, смысловое воздействие событий 26 апреля 1986 года воистину огромно. Я бы даже сказал, что есть два Чернобыля: во всех отношениях обычная, едва ли не рядовая техногенная катастрофа, интересная лишь специалистам и давно ими отрефлектированная, и информационный объект, живой, развивающийся, порождающий все новые смыслы, воздействующий на Реальность и модифицирующий ее. Между этими полюсами организован социально-экономический Чернобыль — международная система перераспределения финансовых ресурсов якобы в пользу "пострадавших", этакий постсоциалистический велфер. Точнее, иллфер.

Будем живы — сделаем семинар на эту тему… Молодежь воспринимает все информационное как конспирологическое. Типа — демоны. Ату их!!! Наш чернобыльский демон со вполне человеческим лицом, точнее, он един во многих человеческих лицах и питается многими интересами. И власть его велика.

Семинар 9

КАТАСТРОФА ИЛИ АВАРИЯ?

Фактически этот семинар был продолжением предыдущего. Мы собрались, чтобы обсудить, какие логические и правовые следствия вытекают из "контекстного" характера катастрофы. Началось все с телеконференции.

— Вот Вы лично Чернобыль оцениваете как, вот что это было, авария или катастрофа?

Насонов В. П. (физик):

— Это действительно была катастрофа, которая изменила многие судьбы людей, многие технологии подхода в промышленность, т. е. это событие действительно заставило задуматься не только участников этих событий, но и тех, которые организовывали эту работу.

Бархударов Р. М. (физик):