Мифы и тупики поп-психологии

Подобные исследования не раз повторялись в различных вариантах. Австралийский профессор психологии Роберт Треветен регулярно заставляет студентов-первокурсников записывать свои сны или описывать то, что они видят в причудливых чернильных кляксах теста Роршаха. Затем, якобы обработав принесенный ему материал, профессор под большим секретом выдает каждому студенту тот же самый "анализ личности" из 13 фраз, который использовал Стагнер, и просит высказать мнение о его достоверности. Только после того, как при всей аудитории каждый студент заявит, что вполне удовлетворен правильностью анализа, Треветен позволяет заглянуть в бумаги друг друга. Он считает, что это отличная практическая работа для введения в курс психологии.

В одном из экспериментов, задуманных с целью проверить, до какой степени можно уверовать в "формулы Барнума", Ричард Петти и Тимоти Брок предложили испытуемым фиктивный личностный тест, а затем сообщили им фиктивные же результаты тестирования. Так, половина испытуемых получила в свой адрес положительное утверждение, описывающее их как людей с "открытым мышлением" (то есть способных воспринять разные позиции по одной и той же проблеме), в то время как вторая половина — также положительное утверждение, но описывающее их как людей с "закрытым мышлением" (то есть таких, которые, приняв собственное решение, твердо стоят на своем). Хотя сообщения о результатах были чисто фиктивными и распределены абсолютно произвольно, почти все испытуемые сочли, что они получили очень точную характеристику собственной личности. И даже более того! Петти и Брок обнаружили, что "вновь обретенная личность" испытуемых повлияла на их последующее поведение.

Конкретно это заключалось в следующем. И "открытых" и "закрытых" испытуемых попросили изложить свои мнения по проблемам, каждая из которых предполагала возможность существования двух различных позиций. Те из испытуемых, которые методом случайной выборки получили утверждение, описывающее их как людей с "открытым мышлением", изложили свои мнения в пользу обеих позиций по каждой из затронутых проблем, в то время как испытуемые с "закрытым мышлением" чаще высказывали аргументы в пользу одной из позиций. Это убедительный пример того, как наши убеждения и ожидания могут творить социальную реальность.

Немаловажную роль в возникновении эффекта Барнума — и на это указывает в своих работах Элиот Аронсон — играет то, что преподносимая информация максимально персонифицирована. Ввиду присущей большинству из нас эгоцентричности мышления мы даже не отдаем себе отчета: то, что лично мне говорится обо мне любимом, на самом деле может относиться практически к любому человеку.

Автор этих строк готов подтвердить это собственным примером. На протяжении нескольких лет я преподаю студентам курс психологии невербальной коммуникации и до недавних пор начинал его с демонстрации собственных исключительных способностей в этой области. Ввиду того, что никакой особой проницательностью я не обладаю и не превосхожу в этом отношении любого обычного человека, демонстрация фактически сводилась к тому, что незабвенный классик назвал "сеансом черной магии с последующим разоблачением". Но до разоблачения кое-что все же удавалось продемонстрировать. Вызвав из аудитории добровольца, которого я видел первый раз в жизни, я внимательно его рассматривал и тут же, "с первого взгляда" выдавал подробный психологический портрет. Надо ли говорить, что и портрет был составлен по формуле Барнума. Вот, к примеру, фрагмент: "По натуре вы человек открытый, но жизнь научила вас осторожности: лишь нескольким самым близким людям вы полностью доверяетесь. А при встрече с незнакомым человеком, от которого еще неизвестно чего ждать, вы чувствуете себя менее уверенно, чем в кругу близких".

Увы, после нескольких опытов этот фокус пришлось "исключить из репертуара". Дело в том, что наблюдатели, не завороженные персонифицированным обращением, начинали хихикать уже в середине монолога — его банальность становилась им очевидна довольно быстро. Что же до испытуемого, которому был обращен мой проникновенный взгляд и задушевный голос, то до него подвох "доходил" далеко не сразу.

А теперь зададимся вопросом: не этими ли феноменами объясняется наша профессиональная уверенность (много раз повторил — угадал — сам поверил) и то доверие, которое оказывают нашим суждениям окружающие, тем самым подкрепляя нашу уверенность. Причем это касается психологов любого звания, включая беззастенчиво примазавшихся к авторитету психологической науки корректоров кармы и снимателей порчи.