Мифы империи: Литература и власть в эпоху Екатерины II

Однако в церемониальной картине, нарисованной Майковым, содержался явный полемический подтекст. Майкоп «поправляет» Василия Петрова, за год до того, в «Оде на великолепный карусель», допустившего ряд поэтических ляпов, ставших предметом насмешек. Одним из них была строка Петрова, изображающая быстрый бег коней:

Встает прах вихрем из-под бедр^{75}.

Через несколько лет в поэме «Елисей, или Раздраженный Вакх» Майков будет пародировать злополучную фразу Петрова — а с ней и всю «амазонскую» символику:

Летит попрытче он царицы Амазонской,Что вихри быстротой предупреждает конской.Летит на тиграх он крылатых, так как ветр.Восходит пыль столбом из под звериных бедр,Хоть пыль не из-под бедр восходит, всем известно,Но было оное не просто, но чудесно^{76}.

В своем серьезном — одическом — описании Майков, корректируя Петрова, вспоминает, с его точки зрения, эстетически более привлекательный, ломоносовский, канон в описании императрицы верхом. Майковский «крутящийся» и «гордый» всадницей конь — реминисценция оды Ломоносова, посвященной Елизавете («Ода, в которой ея величеству благодарение от сочинителя приносится за оказанную ему высочайшую милость в Сарском Селе августа 27 дня, 1750 года»). Елизавета Петровна на коне во время охоты описана так, как и следовало, по мысли Майкова, описывать Екатерину:

Ей ветры вслед не успевают.Коню бежать не воспящают Ни рвы, ни частых ветвей связь:Крутит главой, звучит браздами,И топчет бурными ногами,Прекрасной всадницей гордясь!^{77}

Майковская коррекция Петрова, сделавшего придворную карьеру «Одой на великолепный карусель», являлась своеобразной борьбой за «ломоносовское наследие», то есть борьбой за статус главного одописца новой императрицы. Состязательность в поэтическом церемониале — описании императрицы как амазонки — будет сопровождать правление Екатерины практически до конца. В «Песне» Джианетти, переведенной Богдановичем в разгар первой Русско-турецкой войны, Екатерина сравнивалась с амазонской царицей и удостаивалась большего восхищения:

Царица Амазонн, презрев и слабость пола.Презрев и свой покой и сладости Престола,

Сама дерзнула стать в геройские следы.И чрез военные прославилась труды.Но духом смелая, Российская Паллада,Не отлучаяся из царственного града,И правя областью у тихих берегов.Спокойно шлет от толь перуны на врагов^{78}.

В 1773 году в журнале Н.И. Новикова «Живописец» появилось неожиданное анонимное стихотворение «Ода Ея Величеству Екатерине Великой, Императрице и Самодержице Всероссийской» (Лист 25–26, за номером XXXII), посвященное ретроспективному взгляду (спустя 11 лет) на события переворота 1762 года. Комплиментарный текст печатался анонимно — П.Н. Берков высказал предположение об авторстве В.И. Бибикова, единственного писателя — участника переворота 1762 года. Ода, передающая последовательность исторических событий со времен Елизаветы, уже близка к эпической поэме. Однако и здесь центральным эпизодом, фокусом оды-поэмы, делается изображение Екатерины на коне и в мужском наряде:

Кто се! В оружии Белоны Не Марс ли, вседший на коня.

Всех царств течет надеть короны,Без бурь, однако, и огня;Иль Феб во образе Паллады,Приятны в свет бросая взгляды.Грядет златые дни ввести?Россиян плески отвечают:Екатериной ту взглашают,Котора север шла спасти^{79}.

Екатерина сравнивается с царем «планет», поэт в ее описании играет муже-женскими атрибутами и метафорами:

Ты так ли воздух рассекал

И так ли тек между звездами,Как белый конь между полками Своей нам всадницей блистал? <…>Она всех души восхищала.Она всех очи обращала.Влекла всех зрети на себя.Что будет щедро править нами;Зефир играл ее власами,Тогда в ней Марса полюбя^{80}.