Мифы индейцев Южной Америки. Книга для взрослых

— Это не тинаму! — решили дети. Забравшись на макушку высокого дерева, они увидели. что к лагерю приближается Калайтеве. Он подошёл ж оставленным охотниками гамакам и сосчитал их. Чтобы не сбиться, Калайтеве привязал к каждому уже сосчитанному кусочек лыка, содранного со ствола пальмы. На земле он заметил верёвку с узлами. Индейцы пареси и сейчас вяжут узлы на верёвке, готовясь к празднику: сколько осталось дней столько узлов, последний развязывают в день праздника. Осмотрев верёвку и гамаки, Калайтеве разузнал все, что хотел, и вернулся в озеро.

— Зачем он считал узелки? — недоумевали Кьявре и Зареро.

Когда мужчины, нагруженные богатой добычей, пришли с охоты, дети рассказали, что они видели, сидя на деревьях. Но Кьявре и Зареро никто не поверил.

— Не первый раз мы охотимся в верховьях Обезьяньей реки, уже деды наши гоняли здесь дичь, и никогда никаких водяных людей никто не встречал!

— Скорее уйдёмте отсюда! — не унимались дети.

— Если вы так боитесь, то можете уходить, — разрешил мальчику с девочкой их отец. — Я провожу их немного, — объявил он товарищам. — Дальше сами доберутся.

Между тем Калайеве созвал обитателей озера и сообщил результаты своих наблюдений в охотничьем лагере. Вскоре он во главе отборного отряда двигался к верховьям Обезьяньей реки. В это же время Кьявре и Зареро уже шли по дороге в деревню. Когда до них донеслись вопли и крики, дети ускорили шаг.

— Это вернулся тот страшный человек, что тогда приходил, он на наших теперь напал! — предупредили они отца.

— Не говорите глупостей! Это охотники кушают потроха, вот и развопились от радости, — возразил индеец. — Вы дальше сами идите, до дому недалеко, а я вернусь, возьму нашу долю мяса.

Набив животы человечиной, Калайтеве и его водяные люди начали сравнивать число убитых охотников с числом гамаков. Вскоре они обнаружили, что троих обитателей лагеря не достаёт. Калайтеве прислушался. Звук приближающихся шагов оповестил его о приближении отца Кьявре и Зареро. Едва тот вышел из зарослей, как его схватили и тоже съели. Детишек Калайтеве нагнал без труда и принёс к реке Сакри, где сейчас Красивый порог.

— Ты, Зареро, — объявил он, с— танешь предводительницей водяного народа на этом пороге.

— Нет, я здесь не останусь, потому что здешний водяной народ людей кушает.

— Хорошо, пусть Кьявре останется, а ты будешь жить на порогах Утиарити.

Кьявре и Зареро и поныне хозяйничают на этих порогах. Между тем водяные люди приняли облик всех тех мужчин, которых они убили, погрузили жареное мясо на специальные носилки и понесли его в селение майхака. Явились туда и запели:

— Вот и съедены майхака за то, что сами съели Яналорэ!

Эта песня повторялась на разные лады, но деревенские женщины не придали словам никакого значения и даже не спросили, куда подевались Кьявре и Зареро — так они были рады удачному завершению охоты. В одном из домов жили двоюродные сестры Макарикало и Макуяло. Кто-то заглянул к ним и спросил:

— Где здесь пиво?

— Вон стоит, — отвечали женщины.

Человек взял сосуд с пивом и вынес товарищам. Те принялись петь, танцевать и прихлёбывать пиво, но быстро устали, так как водяным людям все же непривычно подолгу оставаться на суше. Двое приняли облик мужей Макарикало и Макуяло и стали соображать, как лучше прикончить и съесть жён. Решили сделать вид, что пьяны.

— Мужья Макарикало и Макуяло пьяны, надо отнести их домой! — объявили танцоры.

— Где наши гамаки? — обратились пьяные к жёнам, с трудом выговаривая слова.

— Вот у помоста, ложитесь!

Двое легли. Между их гамаками на полу стояла большая корзина с хлопком. В это время в дом зашли остальные мужчины и пустились танцевать с женщинами. Пьяные поднялись. Один из них сделал пару шагов и снова повалился в гамак. Макарикало легла рядом, думая, что в гамаке муж. Своего маленького ребёнка она взяла на руки. В помещении стало почти темно. Пьяный притворился, будто заснул. Потом издал приглушённое ворчание и стал бубнить песню о том, как они убили и сожрали мужей этих женщин.

— Иди-ка сюда и послушай, как храпит мой муж и что он поёт! — прошептала Макарикало, подзывая сестру.

Макуяло долго вслушивалась, прежде чем сумела разобрать слова.

— Засвети огонь, посмотрим поближе, кто здесь лежит!

Обе женщины склонились над спящим. В отблесках пламени были видны красный, словно стручок перца, нос и пятна крови на губах.

— Какой это муж, — сказала Макарикало, — это водяной человек,и остальные с ним тоже. Мужья наши убиты и съедены. Бежим! — велела она сестре, вскочив на ноги и по-прежнему держа на руках младенца.

Однако, едва они вышли на улицу, как с вершины дерева пронзительно закричал попугай.

— Макарикало и Макуяло хотят убежать!

— Ну, ну, не кричи, вот тебе немного муки!

Птица слетела вниз и женщина набила ей клюв мукой. Попугай замолк, а сестры заторопились покинуть деревню. Они не успели уйти далеко, как позади них поднялся шум. Это водяные люди убивали оставшихся в селении женщин.

— Слышала? — заметила Макарикало, — Ясно, что то были не настоящие люди. Бежим, бежим, иначе и нас съедят!