Мифы, предания, сказки хантов и манси

— Ступайте, чтобы принести на берег семиушковый котел.

Двадцать мужей пошли и принесли семиушковый котел на берег. Мужи, отправившиеся сватать, спустились к реке и хотели сесть в лодку, но в это время невеста, схватив себя за волосы, бросилась на гладкий песок, намытый волнами сора:

— Батюшка, буду ли я носить во чреве девочек, буду ли я носить во чреве мальчиков, когда для отряда воинов и для отряда сватов наступит день прибытия в Тяпарский город Мужа с Размашистой Рукой, многочисленные седоголовые женщины, многочисленные белоголовые мужчины будут меня спрашивать в Тяпарском городе Мужа с Размашистой Рукой: "Младшая дочь Кровавого Богатыря, старика Нянк-хуша, молодица! То, что ты привезла из отцовского дома, дай сюда!" Батюшка, что я тогда дам? Дай мне серебряный кровельный лист, под которым могут укрыться триста человек, тогда я отправлюсь; не дашь, то пусть меня, окровавленную, разрубят на две половины!

Ее отец начал большой плач, величиной с ворота города, величиной с ворота селения, и велел принести серебряный кровельный лист. Двадцать мужей пошли, взяли его и принесли на берег. Они обнялись и поцеловались со сватами, попрощались, сели в лодки и отправились, посвистывая из широкого горла полным голосом и посвистывая из узкого горла тонким голосом.

Ехали, ехали и доехали до катящей гальку каменистой Оби; через нее плотно сооружена плотина из мамонтов и юров[188]. Младший муж работал веслами в глубоко сидящей лодке с водяной кормой, в которой он сидел; ему едва удалось прорваться через плотину из мамонтов, через плотину из юров. Он сказал, обернувшись назад:

— Брат, и ты в твоей глубоко сидящей лодке с водяной кормой, в которой ты сидишь, поднимай хорошо заостренное весло к носу лодки, поднимай хорошо весловище весла, снабженного весловищем.

И старший муж едва проскользнул через плотину из мамонтов и юров. Те лодки, в которых находились простые воины, опрокинулись в воду, и они были съедены мамонтами и юрами. Страх Внушающую Кольчугу из Полотна Многих Земель Носящий Богатырь сказал:

— Брат, пробьем эту плотину из мамонтов и торов. Иначе никакая женщина, никакой мужчина не смогут проехать по поверхности катящей гальку каменистой Оби.

Оба они вышли на берег, опрокинули на невесту семиушковый котел и покрыли его серебряным кровельным листом. Они вошли в семибездную священную воду и начали махать мечом. Куски мамонтов и куски юров стало относить течением. Они пробили плотину из мамонтов и юров, сели в лодки и начали грести пальчатыми веслами, снабженными пальчатыми перекладинами.

На острове Куноват было собрано вражеское войско, столь многочисленное, что нет столько деревьев в лесу, нет столько былинок на лугу. Пристали к берегу, женщину покрыли серебряным кровельным листом и накрыли семиушковым котлом. Они надели свои кольчуги, плотно завязали глаза[189] и стали сражаться: они махали мечом в эту сторону, они махали мечом в ту сторону. Враги падают, как сто куч весеннего сена, как сто куч осеннего сена. Они рубили их и отбрасывали. Оба самоедских богатыря, которые раньше поклялись и ушли, оба эти самоеда оказались тут. Остяцкие воины им говорят:

— Самоеды, вы дали столь великую клятву, столь великий зарок! Зачем вы опять пришли сражаться? Самоед все равно что собака с отрезанным хвостом; если он хочет продлить свою жизнь, какую клятву, какой зарок он не дает?!

Опять стали сражаться. Остяцкие воины отсекают и отбрасывают их черное мясо, их черные кости[190]

, но они постоянно обретают свой прежний вид. Хотя они их и рубят и отбрасывают, они постоянно вновь воскресают. Брат сына Мужа с Размашистой Рукой и Тяпарской женщины снял шапку с маковки головы и бросил ее:

— Поди позови старика Пит-поу и старика Пума[191] заменить новыми изломанные черенки стрел, приделать новые перья к стрелам, у которых они изорвались.

Кукушка полетела и дала весть старику Пит-поу, улетела, прибыла к старику Пуму, села у верхнего отверстия очага и прокуковала. Старик сидит, строгая черенки стрел, и прислушивается: что такое выкрикивает кукушка? Кукушка сказала:

— Оба сына Мужа с Размашистой Рукой и Тяпарской женщины так пострадали от двух самоедских богатырей, что они ело живы, что они близки к смерти.

Старик Пум снарядился, положил в лодку неживую пищу, питающую пищу, сел в глубоко сидящую лодку с водяной кормой и отправился. По дороге к нему сел старик Пит-поу. Оба старца стали грести, огромные волны, производимые лодкой, идут через речные заливы и через пески. Достигли они устья Конды. Старуха и старик — духи с устья Конды — им сказали:

— Мы жили и зимой, мы жили и летом, но подобного не видели. Что за богатыри, что за силачи едут, какой великий гнев, какую великую злобу они везут с собой?!

Они вышли на поверхность воды:

— Старик Нум, старик Пит-поу, куда вы едете?

— На остров Куноват, там двое сыновей Мужа с Размашистой Рукой и Тяпарской женщины так пострадали, что еле живы, что близки к смерти. Мы едем, чтобы доставить силу их спинам, мы едем доставить силу их животам.

Старцы с устья Конды совещаются и решают: