Мигель де Унамуно. Туман. Авель Санчес_Валье-Инклан Р. Тиран Бандерас_Бароха П. Салакаин Отважный. Вечера в Буэн-Ретиро

С этими словами он направился своей крысиной походкой в комнату, где была заперта его дочь. Из-за двери доносились сдавленные голоса. Войдя внутрь, тиран начал:

— Дочь моя, тебе так и не довелось выйти замуж и стать знатной дамой, как хотелось мне, грешному, вынужденному сейчас отнять у тебя жизнь, которую я дал тебе двадцать лет назад! Ты не можешь оставаться в живых, нельзя допустить, чтобы враги надругались над тобой и поносили тебя, называя дочерью кровавого пса Бандераса!

Прислужницы несчастной дурочки стали умолять отца. Бандерас бросился на них с кулаками:

— Молчать, потаскухи! Если я дарю вам жизнь, то только для того, чтобы вы обрядили мою дочь для достойного этого ангела погребения!

С этими словами он выхватил спрятанный на груди кинжал, притянул дочь за косы и закрыл глаза…

В воспоминаниях одного из повстанцев сказано, что он нанес ей пятнадцать ударов.

V

Размахивая кинжалом, тиран Бандерас подошел к окну и тут же упал, изрешеченный пулями. Голову его на три дня выставили для всеобщего обозрения на задрапированном желтыми полосами помосте, сооруженном на Пласа-де-Армас. Согласно тому же приговору, труп его был четвертован и куски разосланы по стране. Они достались городам Самальпоа, Новой Картахене, Пуэрто-Колорадо и Санта-Роса-дель-Титипай, местам наибольших злодеяний тирана.

Пио Бароха

Салакаин Отважный

История славных похождений и свершений Мартина Салакаина из Урбии

Перевод Н. Бутыриной

^{129}

Пролог

Каким был город Урбия в последней трети XIX века

Урбия окружена высокой, потемневшей от времени каменной стеной. Стена эта идет вдоль большой дороги и огибает город с севера. Возле реки она сворачивает в сторону, упирается в церковь, захватывает часть ее апсиды в свои объятия, затем взбирается на холм и опоясывает город с юга.

Во рвах местами еще стоит вода (лужи, заросшие травой и шпажником), и кое-где до сих пор сохранились потайные ходы, заваленные разным железным хламом, сторожевые будки без крыш, покрытые мхом лесенки, а на гласисах^{130} — высокие, таинственные рощи, заросли кустарника, перелески и зеленые, пестрящие цветами луга. Неподалеку, на крутом холме, у подножия которого лежит город, возвышается мрачного вида крепость, наполовину скрытая гигантскими тополями.

С большой дороги Урбия предстает взору как скопище ветхих, облупленных, покосившихся домов с деревянными балконами под навесами, с застекленными верандами; дома эти словно выглядывают из-за темных камней окружающей их стены.

Урбия делится на две части: старую, обнесенную стеной, и новую. Старая — «Улица», как ее называют по метонимии баски, состоит всего лишь из двух длинных, извилистых и крутых улочек; сливаясь, они образуют площадь.

Старый город, если смотреть с большой дороги, — это ломаная линия кривых, грязных крыш, которая спускается от крепости к реке. С дороги кажется, будто дома, стиснутые каменным поясом стены, расположены очень неудобно, скученно, но на самом деле это вовсе не так, потому что внизу, между ними и городской стеной, лежит обширное пространство, занятое прекрасными садами. Такие сады, защищенные от холодных ветров, всегда замечательны. В них можно выращивать апельсины, лимоны и другие плоды теплых стран.

На верху стены, по ее внутреннему, обращенному к садам краю, идет дорожка из больших каменных плит — что-то вроде тротуара шириной в метр, огороженного железными перилами.

В щелях между старыми, источенными дождем плитами растут ядовитая цикута и белена, а возле перил весной светятся желтые цветы одуванчика и коровяка, ярко-красные гладиолусы и пурпурная наперстянка. Множество других растений разбросано по самой стене вперемешку с крапивой и маками и украшает своей зеленью и созвездиями маленьких, простеньких цветов ее парапет, зубцы и бойницы.

Зимой, в солнечные дни, старики из близлежащих домов прогуливаются, в домашней одежде и шлепанцах, по дорожке на стене, а когда наступает весна, следят отсюда за тем, как подвигаются дела в садах, у великолепных грушевых и персиковых деревьев.

Старики поглядывают также — исподтишка, через амбразуры, — не приближается ли к городу какой-нибудь экипаж или повозка и нет ли чего новенького в домах новой Урбии; делают они это не без некоторой доли неприязни, ибо все жители старого — окруженного стеной — города питают смутную и труднообъяснимую вражду к своим соседям, живущим по ту сторону стены.

Местами каменный пояс старой Урбии прерывается стрельчатыми воротами, а кое-где в нем зияют проломы — с годами они все больше расширяются.

В иных воротах под изначальными стрельчатыми сводами позже были сооружены неизвестно с какой целью круглые арки.

Из каменных косяков все еще торчат вделанные в них железные скобы, на которые навешивались двери. Подъемные мосты заменены земляными насыпями, заполняющими ров до необходимой высоты.