Микеланджело из Мологи

- А чего ей там было делать, в Юршино?

- Не знаю. А у тебя, случаем, знакомых там нет? Чтоб, при необходимости, было, где переночевать, да поподробнее у людей поспрашивать?

Водитель задумался, стал припоминать и не заметил, как проехал автобусную остановку.

- Стой! Куда разогнался, разиня! - послышалось сразу несколько голосов с задней площадки. Кто-то из пассажиров забарабанил кулаком по фанерной обшивке салона.

"Разиня" резко нажал на тормоз. Плотная людская масса навалилась на Настю с "теткой". Где-то что-то затрещало. Стоявший сбоку от Насти алкаш громко выругался матом. Водитель раскрыл рот, чтобы ответить ему тем же, но, увидев перед собой широко раскрытые от ужаса глаза "тетки", только крякнул да, побледнев немного, показал алкашу кулак.

Пару остановок он вел автобус молча и, наконец, восстановив душевное равновесие, не отрывая глаз от дороги, ответил "тетке":

- Запоминай. Григорьева Марфа Ильинична, подруга моей матери. Как заедешь в Юршино - шестой дом слева, наличники на окнах голубые. Скажешь, мол, Славка просил помочь. Я к ней завтра с утра сам заеду, привезу закатку для банок, что прошлой осенью обещал.

- Значит, тебя Вячеславом звать?

- Ага.

- А меня Светой, - представилась "тетка".

Они еще немного поговорили о погоде, о светлом будущем Рыбинска, а на конечной остановке в Переборах условились, что Света непременно дождется завтра утром Вячеслава и никуда из дома Марфы Ильиничной до его приезда не исчезнет.

От Перебор до Юршино посланницам Блинова помогли добраться двое колхозников, возвращавшихся на телеге домой из Веретья. О женщине, похожей по приметам на мать Насти, они ничего толком сказать не могли. Может, и заезжала к кому на селе. Ноне, в связи с переселением, много незнакомых людей туда-сюда мыкается. Марфу Григорьеву они знали хорошо и доставили своих пассажиров прямо к ее дому.

Весь остаток дня до ужина Настя с "теткой" в сопровождении Марфы Ильиничны ходили по домам колхозников с расспросами. Попутно, как водится, разговаривали и о жизни в целом, и о переселенцах из Мологи, и о потрясшем деревню прошлой осенью пожаре, в огне которого сгорела местная контора НКВД. Свидетелями пожара была почти половина жителей деревни. Каждый добавлял свои подробности. Иногда сведения, полученные от одного очевидца, противоречили рассказу другого, но в целом картина вырисовывалась довольно четко.

За ужином, когда вернулся с работы муж Марфы Ильиничны, Григорьев Савелий Яковлевич, гости выложили на стол хозяйке привезенные якобы из-под Пскова сыр и колбасу, а также коробку московского печенья. Хозяйка растрогалась от такой щедрости, достала из буфета домашнюю наливочку, и разговор о пожаре, как о самом ярком событии последних месяцев, вспыхнул с новой силой.

- Если бы не Юрка Зайцев, пасынок Конотопа, то мологжане всю б деревню пожгли, - убежденно стучал кулаком по столу Марфин муж.

- Да, с такими героями нас никто не одолеет, - вторила ему "тетка".

- Я сам видел, как они от арестантской к центру деревни бежали, а Юрка из нагана с колена обоих уложил. Потом подошел. Видит, шевелятся, и со злости еще по пуле каждому всадил. Один двоих, как гадин, раздавил.

На этом месте рассказа Марфин муж отодвинул в сторонку стакан с чаем и, прижимая ноготь большого пальца к столу, показал, как пасынок Конотопа давит мологжан.

- Потом Юрка крикнул: "За мно-ой!" - разгоряченный воспоминаниями и наливочкой, продолжил рассказ Савелий. - Бросился в огонь спасти своего отчима, а у того уже нож в сердце торчит, и только рукоятка от жара качается.

"Тетка" в восхищении взирала на Марфиного мужа, как будто это он сам, а не Юрка Зайцев, бросился в пылающую избу.

Вспомнив про нож в сердце Конотопа, Савелий из уважения к личности погибшего чекиста отпустил голову на грудь и трагически, исподлобья оглядел присутствующих дам.

Дамы по очереди потупили взоры.

Возникла пауза.

- А кто ж диверсантов-мологжан из арестантской выпустил? Или охрана с ними заодно была? - наконец нарушила затянувшуюся минуту молчания "тетка".

Савелий поднял голову, тяжело вздохнул и пояснил:

- Главарь ихний - художник из Мологи.

- А с ним что?

- Убег. Увидел, как Юрка его подельщиков пристрелил, испугался и убег.

- И никто не мог догнать?

- Так его ж никто не видел! - раздосадованный женской непонятливостью, вспылил Савелий. - Как тут догонишь? Хитрым, бестия, оказался.