Михаил Кликин. Сборник

— Гады! — шептала Света и больно шлёпала себя ладошкой по голой круглой коленке. — Мерзавцы, сволочи и гады!..

Света сидела на облупленном подоконнике женского туалета. Спину ей грело тёплое апрельское солнышко, за открытой форточкой весело цинькали пичуги, последние сосульки роняли капли на жестяные карнизы, отзывающиеся звонкими и на удивление чистыми «до», «ми» и «соль».

А в душе у Светы играл Шопен.

— Ой, а кто это у нас? И что случилось?..

Света не заметила, как в туалете появился кто-то посторонний. Она быстро отвернулась, растёрла по щекам слёзы, подавила всхлип.

— Ну чего ты так расстроилась, Светка? — Марья Степановна из бухгалтерии подошла с девчушке, приобняла её. — Из-за мужика, да?

— Сволочи они все, — прошептала Света, стесняясь внимания малознакомой женщины.

— Сволочи, — кивнула бухгалтер. — Так и нечего из-за сволочей расстраиваться! Пошли лучше ко мне, я тебя чаем напою. У меня и конфеты есть. «Мишка на севере» — пробовала?

— Вку-усные, — протянула Света и слезла с подоконника. — Только мне работать надо. До конца смены ещё два часа.

— Ой, да ладно тебе, — отмахнулась Марья Степановна. — Ты ж у нас ударница. Норму каждый день перевыполняешь. Так что ничего страшного не случится, если на полчасика отойдёшь. А я бригадиру скажу, что ты мне должна документы подписать…

В тихом кабинете, заваленном бумагами, счётами и полуживыми арифмометрами, Света чуть успокоилась. Марья Степановна, поглядывая на притихшую гостью, включила электрический самовар, достала из сейфа стеклянную салатницу с конфетами, вынула из ящика стола надорванную пачку грузинского чая. Спросила:

— Тебе покрепче или как?

— Или как. — Света попыталась улыбнуться.

Старая радиоточка что-то едва слышно шептала — кажется, гость заводской студии докладывал об очередных успехах предприятия.

— Ну, садись и рассказывай. — Хозяйка поставила перед гостьей фарфоровую чашку на блюдце, плеснула горячей заварки из пузатого чайника, расписанного под гжель, добавила кипятку.

Света хотела взять конфету и потянулась к салатнице, но, решив вдруг, что это будет некультурно, отдёрнула руку.

— Да ты не стесняйся, бери, — разрешила Марья Степановна. — У меня ещё пирожки есть, домашние, с капустой. Будешь?

— Неа. Спасибо. Я не голодна.

— А я буду…

Минут пять они сидели тихо, прихлёбывая обжигающий чай, с интересом поглядывая друг на друга.

— И как же его зовут? — спросила бухгалтер, отламывая кусочек пирога.

— Да их двое, — сказала Света и, смутившись, что её неправильно истолкуют, заторопилась:

— Мне поручение дали на собрании. Исправить их. А я не могу. Они не слушаются. Издеваются только, смеются. Вчера опять опоздали. Сегодня в обед пиво пили. С воблой! — Голос Светы обиженно зазвенел, нижняя губка её задрожала. — Я им говорила, нельзя, а они всё дразнятся! Пошли, говорят, Светка, с нами пиво пить. С раками! Понимаете?! Сраками!

Марья Степановна хмыкнула.

— Это кто ж такие? Федька, что ли, Комолов? И Захар?

— Да!

— Ну, знаю. Известные оболтусы. Только почему тебя к ним приставили?

— Да я сама вызвалась! На собрании их так чехвостили, а они такие грустные стояли, что мне их жалко стало. Я и заступилась.

— Ох, — покачала головой Марья Степановна. — Грустные они стояли, потому что им похмелиться надо было. Вот почему.

— Ну они же хорошие ребята! Я же разговаривала с ними! Они согласились, чтобы я им помогла!

— Конечно. Им так веселей.

— И что мне теперь делать? У меня комсомольское поручение! А если я совсем его провалю? Если мне в личное дело запишут? Три дня тому назад к ним двоим из милиции приходили! Я же как увидела, так и обмерла! Думала, натворили чего, украли или подрались. А я же их на поруки взяла!..

— Ну тихо-тихо, успокойся… На-ка ещё конфетку съешь…

Они просидели едва не до конца смены. Сидели бы и дольше, если бы не девичья совесть.

— Ой, мне же работать надо! — спохватилась Света, взглянув на часики «Слава». — И станок успеть убрать перед сменщиком!

— Ладно, лети, егоза, — одобрила Марья Степановна, собирая бумажные фантики. — А как беде твоей помочь — я знаю…

Света, уже было юркнувшая в дверь, замерла на пороге и обернулась:

— Что?

— Есть у меня знакомая… Она поможет, если захочет. Я давно её навестить собиралась, а теперь и повод есть. Расскажу ей о двух твоих проблемах, послушаю, что она скажет.

— Она педагог? — Девичьи глаза аж засветились.

— Женщина с большим опытом, — многозначительно подтвердила Марья Степановна. — К ней, насколько я знаю, даже товарищи из райкома обращаются.

— Ой, спасибо вам преогромное! — обрадовано пискнула Света и выбежала в коридор…

Марья Степановна подождала, пока стихнет частый стук девичьих каблучков, потом вздохнула, подошла к стулу, где сидела гостья, и аккуратно сняла с его спинки тонкий светлый волос…

Через два дня Марья Степановна нашла Свету в цехе. Девушка, убрав длинные волосы под берет, стояла у токарного станка и микрометром вымеряла что-то на выточенной детали. Рядом с ней переминались с ноги на ногу разухабистые подопечные — Федька Комолов и Захар Кочергин.