Михаил Козаков: «Ниоткуда с любовью…». Воспоминания друзей

30. V.57

Дорогой товарищ Межинский!

Обращаюсь к вам – и как литератор, много занимавшийся вопросами театра и драматургии, и как близкий старый друг семьи Козаковых (с покойным М. Э. Козаковым я был связан многолетней дружбой).

Я прочитал Вашу прекрасную и очень важную статью в «Литературной газете» («Ответ молодому собеседнику») – и порадовался высокой оценке, которую Вы даете игре Миши Козакова, юноши 22-х лет. Он рос на моих глазах – и я радуюсь его успеху, его быстрому росту как актера. Мне кажется, что из него может выработаться большой актер, но тем более важно позаботиться, чтобы его развитие не было надломлено или искажено.

Вы совершенно верно пишете, что роль Гамлета требует «огромного психо-физического напряжения».

Вся литература о «Гамлете» утверждает необычность этой роли именно в том смысле, что она требует страшной затраты сил – если, конечно, играть ее серьезно «внутренне», без кокетства. Мало того: постановка Охлопкова удваивает или утраивает эту затрату – количеством движений и звуков, сопровождающих игру. После «Гамлета» актер (даже если он молодой) должен хоть день отдохнуть, подумать, почитать – вернуть «психо-физическое» равновесие. Вместо этого необходимого профессионального отдыха Миша должен был (по крайней мере, в период ленинградских гастролей) играть иной раз: утром Гамлета, вечером – в «Гостинице Астории», на следующий день утром репетировать, а вечером – опять «Гамлет». Я видел его 21 мая, когда он играл Гамлета вечером (6-й раз за один месяц), а на следующий день он опять играл ту же роль.

Мне кажется, что это нельзя назвать иначе, как беспощадным обращением с актером, как будто рассчитанным на скорейшую его гибель.

Не сочтете ли Вы возможным и даже нужным поднять где надо вопрос об этом – тем более, что это не единственный случай жестокого, некультурного (и я бы добавил – анти-патриотического) обращения с молодыми талантами у нас?

Миша Козаков на последних спектаклях «Гамлета» был измучен – и должен был значительную долю своих сил тратить на преодоление этой измученности. Это гибельно и страшно!

Само собою разумеется, что я пишу Вам по собственной инициативе (в абсолютном секрете от Миши) и что о его измученности сужу не по его словам, а на основании собственных наблюдений. Думаю, что это мое письмо должно остаться ему неизвестным.

С глубоким уважениемБ. Эйхенбаум

А это текст завещания Михаила Эммануиловича Козакова: