Михаил Задорнов. От Рюрика до Ельцина

— Венчание на царство — византийский обряд, а на Руси именно он был символом триединства — православие, самодержавие, народность. Именно в таком иерархическом порядке. Этот порядок ощущался, непроговоренный, задолго до графа Уварова, который всё это теоретически обосновал.

Чин венчания на царство составили во времена Ивана Грозного — но уже после коронации самого Ивана Васильевича. Автором чина, скорее всего, был митрополит Макарий (1482–1563), канонизированный в чине святителей в 1988‐м году. Именно Макарий в 1547‐м венчал на царство первого русского царя — но тогда, по мнению большинства исследователей, обряд ещё не сложился и прошёл, так сказать, по сокращённой программе. В 1547‐м Иван не был миропомазан!

Но через десять лет тот же Макарий (скорее всего — по настоянию царя) создаёт пространный чин, в который входит обряд миропомазания. И подразумевается, что государь в 1547‐м году через это прошёл… Нет ни одного подтверждения, что Иван Васильевич был помазан в позднейшее время, хотя на этот счёт существует несколько гипотез. Некоторые исследователи говорят о повторном помазании после взятия Казани, когда Иван почувствовал себя полноценным царём и решил исправить все ошибки первого поспешного венчания.

И вот — юный Михаил, будущий царь Михаил Феодорович. Патриарха на Руси в то время не было. Не мог прибыть в Москву и митрополит Новгородский Исидор — самый влиятельный церковник того времени: страна ещё не освободилась от угрозы интервенции, шведы оккупировали древний город, а владыка руководил обороной. Не будем забывать об этом: времена венчания на царство царя Михаила не были идиллическими. Он принял страну обнищавшую и ослабленную, хотя и сплочённую перед опасностью завоевания.

— Церковь действительно играла тогда основную роль в жизни русских людей?

— Она была на Руси больше, чем церковью. Московская жизнь порой напоминала монастырь. И всё-таки главой церкви сумел стать человек, никогда не желавший вести монашеский образ жизни. Вполне светский человек. Даже в наше время такая карьера невозможна. Это Филарет Романов, святейший патриарх. Впрочем, изначально никакого Филарета не было. А был состоятельный боярин Фёдор Никитич. Щеголеватый и остроумный повеса. Кстати, он был первым боярином, носившим фамилию Романов. Род-то был именитый, но его отец Никита Романович, носил фамилию Захарьин-Юрьев. И был племянником царицы Анастасии. Той самой любимой жены Ивана Грозного, гибель которой так повлияла на его характер и судьбу. Стоп! Этот факт нужно запомнить. Призрачное родство Фёдора-Филарета Романова с великим государем из рода Рюриковичей сыграет важную роль на выборах царя. Сын племянника жены — седьмая вода на киселе. Но Романовы крепко ухватятся за этот шанс.

Итак, молодой боярин Фёдор Никитич Романов жил в Москве в своё удовольствие. Щёголь и повеса. Жил он здесь, рядышком с английским подворьем. На улице Варварке, которая в ХХ веке много лет носила имя Степана Разина. Голландский путешественник Исаак Масса вспоминал про него: «красивый мужчина, очень ласковый ко всем и такой статный, что в Москве вошло в пословицу у портных говорить, когда платье сидело на ком-нибудь хорошо: «второй Федор Никитич»» А ещё тот голландский шпион пересказал слух о том, что царь Фёдор Иоаннович перед смертью буквально передал скипетр своему тёзке Романову. Слух устойчивый, который, по всей видимости, сами Романовы и распускали.

Когда умер царь Фёдор, последний Рюрикович, Фёдору Романову было 44 года. Преклонный, даже запредельный возраст по тем временам, но расцвет для политика, если Бог наделил его здоровьем. Он к тому времени стал опытным управленцем, воеводой. Вызывал уважение в дворянской среде приятным обхождением и мягкой твёрдостью. Словом, человек, рождённый властвовать. Это и тревожило Бориса Годунова, нового царя. Он видел в Романовых конкурентов и врагов. К тому же Фёдора Никитича он невзлюбил со времен Ивана Грозного. Величайший политик своего времени, он умел устранять конкурентов. Родовитые бояре считали его выскочкой, он же не был царём по рождению, не был природным царём. Годунов отвечал им жёстко, показывал, кто в доме хозяин. Фёдор Романов не скрывал властолюбия — и сразу подпал под подозрение. Он-то считал себя выше Годунова! Как-никак, родственник природного царя, и красив, и латыни учён. Но политический опыт Бориса был оружием неотразимым. Годунов был близок к трону ещё во времена Ивана Грозного, многому он научился у первого русского царя. А уж при Фёдоре правил, как всесильный премьер-министр. Словом, пришлось Фёдору Никитичу несладко.

— Опала?