Отношение к аборигенам было под стать обращению с другими «черными» — меланезийцами, которых доставляли в Квинсленд охотники за «черными дроздами». Непосильный и непривычный труд на сахарных плантациях, негодная для питья вода, жестокие истязания, болезни при отсутствии медицинской помощи — все это вызывало огромную смертность в плантационных поселках. Продолжая расследование, которое он вел во время плавания на «Сэди Ф. Коллер», Миклухо-Маклай собрал большой материал о печальной участи меланезийцев в Квинсленде. Ученый пришел к выводу, что ни в коем случае нельзя допустить поглощения восточной части Новой Гвинеи Квинслендом, о чем мечтали местные плантаторы и их покровители; по сравнению с этим исходом превращение Восточной Новой Гвинеи в отдельную британскую колонию было бы меньшим злом. Такое убеждение, которого придерживался также миссионер Чалмерс, во многом обусловило позицию Миклухо-Маклая в новогвинейском вопросе на ближайшие годы.
Была еще одна причина, по которой Миклухо-Маклай — возможно бессознательно — решил задержаться в Квинсленде: проживание в качестве почетного гостя в домах местных богачей не затрагивало его тощий кошелек, а жизнь в Новом Южном Уэльсе требовала значительных расходов. К счастью, вскоре по прибытии в Квинсленд Николай Николаевич узнал, что русский консул в Сиднее Э.М. Поль получил для него из Петербурга 4500 рублей, конвертированных в 606 фунтов. Эта помощь позволила путешественнику по возвращении в столицу Нового Южного Уэльса вернуть с процентами долг У. Маклею, оплатить некоторые счета, а оставшиеся средства использовать на проживание в Австралии. Но его главный долг — батавской фирме «Дюммлер и Кo», достигший из-за нарастания процентов внушительной суммы в 13,5 тысячи гульденов, — так и остался непогашенным.
Открытие биологической станции
Николай Николаевич вернулся в Сидней в конце января 1881 года и сразу же возобновил свои усилия по созданию в Уостонс-Бей зоологической станции. За время его почти двухлетнего отсутствия дело мало подвинулось вперед. Правительство Паркса в соответствии с заявкой, поданной перед отплытием Миклухо-Маклаем, выделило безвозмездно земельный участок на мыске Лейинг, а также назначило попечительский совет, который должен был заниматься делами, связанными со строительством станции. По распоряжению Паркса председателем совета был назначен известный врач Дж. Кокс, а его почетным секретарем — Миклухо-Маклай
[720]. По возвращении «барона Маклая» в Сидней министр просвещения Дж. Робертсон утвердил его почетным директором будущей станции, которую попечители — в соответствии с ее спецификой — предложили переименовать в биологическую, а потом в Морскую биологическую станцию. Под этим названием она вошла в историю австралийской науки.Правительство Нового Южного Уэльса предусмотрело в бюджете на 1879 год выделение 300 фунтов на строительство станции при условии, что такая же сумма будет собрана по подписке. Но в одном из местных банков лежало лишь около 100 фунтов, которые Николай Николаевич, как упоминалось выше, сумел добыть перед отправлением на «Сэди Ф. Коллер». Путешественник решил предпринять «ход конем» — использовать соперничество Сиднея и Мельбурна, главного города колонии Виктория. В конце марта он отправился в Мельбурн и с помощью знакомого ему ботаника Ф. Мюллера за несколько дней вошел в доверие к директору Национального музея и профессору местного университета Ф. Маккою, президенту Королевского общества Виктории Р. Эллери, издателю газеты «Аргус» и других выдающихся личностей города. 6 апреля на совместном заседании Королевского общества Виктории и трех других, маленьких научных обществ Миклухо-Маклай произнес зажигательную речь, добившись решения поддержать его проект, причем не только индивидуальной подпиской, но также скромными пожертвованиями из фондов обществ, представленных на заседании. Не желая отставать от своих мельбурнских «собратьев», Королевское общество Нового Южного Уэльса — карликовая организация, которая не ладила с Линнеевским обществом, возглавляемым У. Маклеем, приняла аналогичное решение. В результате требуемая сумма была собрана. Министерство финансов колонии, ознакомившись со списком жертвователей, выделило обещанные 300 фунтов из резервных сумм, и работа на стройке в Уостонс-Бей закипела
[721].