Миклухо-Маклай. Две жизни «белого папуаса»

В конце марта 1866 года Э. Геккель передал издателю фундаментальный труд «Общая морфология организмов», который он, работая как одержимый, написал за восемь месяцев. Преисполненный сознания своей исключительности, 33-летний профессор предсказал в письме родителям, что эта книга принесет ему «большое влияние в науке» [123]. Желая отдохнуть от лекций и, главное, от кабинетного теоретизирования, Геккель решил совершить поездку в Мессину, чтобы продолжить изучение средиземноморской морской фауны. Он пригласил участвовать в этой поездке приват-доцента Боннского университета Рихарда Грефа, который уже проводил вместе с ним подобные исследования на Гельголанде, а также двух своих любимых студентов — Германа Фоля и Николая Миклуху. Неожиданное приглашение во многом предопределило научное будущее нашего героя. Выезд в «поле», изучение морских организмов в среде их обитания из предмета мечтаний начало превращаться в реальность.

Обстановка в Европе не благоприятствовала задуманной поездке. В июне 1866 года, после длительных политических баталий, вспыхнула австро-прусская война. Она почти не затронула великое герцогство Саксен-Веймар-Эйзенахское, так как оно вступило в союз с Пруссией. Но войска нескольких германских государств, принявших сторону Австрии, были быстро разгромлены хорошо вооруженной и обученной прусской армией, которая перенесла затем боевые действия на территорию своего главного противника. Уже 3 июля при чешской деревне Садова пруссаки наголову разбили австрийцев; дорога на Вену была открыта. В августе состоялось подписание мира, предусматривавшего создание Северо-Германского союза под главенством Пруссии. В течение следующих трех месяцев к ней были присоединены Ганновер, Нассау и курфюрство Гессенское, а Вюртемберг, Бавария, Баден и Гессен-Дармштадт были принуждены подписать с ней конвенции о союзе.

Но едва смолкли пушки, как перед Геккелем и его спутниками возникло новое серьезное препятствие. В Южной Европе началась очередная эпидемия холеры, и местные правительства стали воздвигать преграды на пути ее распространения: создавать карантины на границах и в портах, ограничивать пароходное сообщение и т. д. Как узнал Г. Фоль, наиболее решительно были настроены как раз власти Мессины — они приказали палить из пушек по любому судну, которое осмелится приблизиться к этой гавани.

Геккелю пришлось изменить место своих полевых исследований. Вместо Мессины он решил отправиться со своими спутниками на Канарские острова, расположенные в субтропической зоне Атлантического океана, недалеко от западного побережья Африки, так как он счел интересным сравнить их морскую фауну с организмами, обитающими в Северном и Средиземном морях.

Когда профессор принимал это решение, оба студента, которых он включил в состав участников экспедиции, уже находились в Швейцарии, на родине Фоля, куда последний пригласил нашего героя, чтобы тот полюбовался местными красотами и пришел в себя после болезни, перенесенной весной. Николаю по-прежнему нездоровилось. «Миклухо еще со мной, — сообщил Фоль Геккелю 29 сентября 1866 года. — Вероятно, он с нами не поедет, хотя его здоровье лучше, чем было при его приезде в Женеву»

[124]. Но Николай не захотел упустить свой шанс. Усилием воли он поборол — или перестал замечать — болезненные симптомы. Через три недели, 18 октября, он написал Геккелю: «Я решился отправиться с Вами и Фолем <…> и надеюсь в самом скором времени встретиться с Вами на Мадейре или в Лиссабоне», Николай добавил, что, по наведенным им справкам, сохраняется пароходное сообщение между Лиссабоном и островом Мадейра, откуда недалеко до Канарских островов [125]

.

В конце октября молодые люди приехали поездом в Бордо, откуда на пароходе перебрались в Лиссабон. Пройдя карантин, Герман и Николай в ожидании Геккеля и Грефа не теряли времени даром. Они знакомились с достопримечательностями португальской столицы, любовались архитектурой средневековых замков и храмов в гористых местностях этой маленькой страны. Благодаря сохранившемуся рисунку Николая, на котором изображен знаменитый замок в Синтре, мы узнаем, что они посетили эту летнюю резиденцию португальских королей.

Геккель и сопровождавший его Греф отправились в Лиссабон через Англию. Такой маршрут они выбрали не только потому, что оттуда легко было добраться морем до Лиссабона: йенский профессор желал лично познакомиться и обсудить научные проблемы со своим английским единомышленником — выдающимся биологом-дарвинистом Томасом Хаксли (Гексли) и навестить самого «даунского отшельника», как нередко называли тогда Чарлза Дарвина, который жил почти безотлучно в своем имении в Дауне. «Дарвин, как и Хаксли, — писал Геккель своим родителям в конце октября 1866 года, — оказались именно такими, какими они представлялись мне по нашей переписке; они были в высшей степени любезны, и я чувствовал себя у них как дома. Особенно много времени провел я с Хаксли» [126]. Рассказывая Хаксли об участниках экспедиции, Геккель похвально отозвался о своем талантливом русском студенте.