Милая моя

С глазами плохо стало. Денег совершенно не вижу.

* * *

Блекло-серебряные крыши домов, крытых старой выцветшей дранью. Коршун, летающий над ранней зеленью поля, купающийся в солнце. Ветер, еще не ставший жарко-летним, клонит ясно-зеленые и желтые поля. Тень от облака, упавшая на половину леса. Серебряный самолетик, подбирающийся на взлете к темно-молочному брюху облака.

* * *

Сила и разнообразие, разножанровость тех или иных увлечений объясняется иной раз — зачастую — часто — чаще всего — самым прозаическим образом. Прыщавый юнец пытается привлечь внимание окружающего пространства, выставляя в окно динамик радиолы. Гипертоникам нравятся горы, потому что в них свежо и прохладно. Сексуально неудовлетворенные стремятся к политической карьере, где власть над другими дает им то, что они не могут получать в постели при помощи личных качеств. Склонные совершать добро в конце концов становятся ленивыми и малоподвижными увальнями, прикрывая свою бездеятельность склонностью к скромности и всепрощению. Алкоголиками руководят ясные и сильные цели. В облике большинства родивших и малокультурных женщин сквозит наглость по отношению к отцу ребенка. (Теперь он — отец, куда он денется?) Они перестают обращать внимание на себя, выглядят неряшливо и готовы по любому поводу незамедлительно дать резкий бой. Близкие по отношению к близким совершают самые разительные и немыслимые ошибки.

* * *

Он был настолько сутулым, что возникало желание немедленно проверить свои плечи.

* * *

Надпись в уборной аэропорта «Борисполь»: «Счастливое очко, только сел с…ть, объявили посадку».

* * *

Встреча альпинистов, вернувшихся с Эвереста. Эдик Мысловский в какой-то комбайнерскои сеточке, виднеющейся под пиджачком, растерянно улыбаясь, ходит между встречающими. Иногда на него почему-то все вместе налетают журналисты и, табельно пошутив в их куче (пальчик постригли немного), он снова бродит по кучкам и группкам людей с забинтованными кистями рук, со светло-коричневыми и растерянными глазами. Старый человек, худой, как мальчик, немало согнутый, с тонкой палочкой, но с веселыми глазами, ходит по всем встречающим, заглядывает всем в глаза и говорит:

— Никого не узнаю. Одни в очках темных, другие бороды отпустили.

Однако он не узнает потому, что просто время его ушло, просто старый он.

Некоторая ненормальность в прибывших была. Коля Черный, не взошедший честолюбец, шел мрачный, торопил время. С. Бершов вел себя как аргентинский футболист, забивший гол. Вскидывал руки, кричал, поднимал дочку над толпой и т. п. Эрик Ильинский, повиснув на плечах встречающих, с удивлением и любопытством и с какой-то насмешкой смотрел на все это иконописными горящими глазами. Славик Онищенко был просто рад. Сергей Ефимов (которого обком в полном составе готовится встретить в Свердловске) вдруг обнаружил в себе подъем и стремление к высокопарности, к откровенной комсомольской патетике. Женя Тамм был почти недоволен всем происходящим, зол на то, что осталось ТАМ, и с трибуны сказал:

— Мы не привыкли к таким встречам. Мы не хоккеисты, и подобная встреча у нас впервые.

И лишь зам Павлова остался верен себе и самому чиновничеству: сначала сообщив, что наша Родина выполняет продовольственную программу, он в итоге спутал имя-отчество руководителя экспедиции, даже не сообразив, что отец его — Игорь Тамм — один из семи нобелевских лауреатов нашей Родины — выполняет ныне продовольственную программу.

* * *

У него были глаза сидевшего в лагерях человека — бесстрашные, веселые и боязливые.

* * *

Наши дорогие руины альпинизма.

* * *

Три войны по глупейшим поводам. Мир пал в моих глазах.

* * *

Крейсер «Ворюг».

* * *

Самолет Ташкент — Москва. Совершенно пьяные офицеры, летящие из Афганистана. Милиция обыскивает насчет оружия. «Мы устали от этого оружия, гранату тебе под яйца!» — «Я, между прочим, раненый». — «Если бы ты был там, где был я, ты бы не спрашивал». Какой город? Москва? А разве не Кабул? Отвратительное ощущение — расхристанные формы, галстуки на погонах, беспрерывно пьют из горла бутылок. Нервическое отчаяние, наглость убийцы.

* * *

Я живу, чтобы жить, чтобы получать радость, а не оттягивать бесконечно момент смерти.

* * *

Морально устойчив, хотя физически здоров.

* * *

Друг Рябченко. Толстое тельце на худых ножках, точь-в-точь как рисовали Геринга времен войны.

* * *

Дети ответработников, у которых в войну все ломилось от жратвы, играли «в горе», т. е. хоронили, закапывали, голодали.

* * *

Тамада перед первой рюмкой говорит: «Нам предстоит большая пьянка. Давайте оглядим друг друга и запомним друг друга».

* * *

Больной после инфаркта: «Ты мне привези зубную щетку, а то у нас завтра проверка будет, у кого что есть. Ну, привези, чего там! Я тебе на другой день ее отдам».

* * *

Наша разница, Юрий Иосифович, в том, что вы уже перенесли инфаркт, а я все жду своего.

* * *

Нинон в больнице: «Ты должен упасть на вершине, а не у дверей сортира!»

* * *

Анна: «Папаню хватил инфаркт, весь гарем зашевелился».

* * *

А вместо сердца — каменный топор.

* * *