— У меня несколько особый взгляд на менестрелей. По-моему, туризм явился не содержанием, а организационной формой их творчества, естественным фоном, на котором авторы преподносили свои песни. Позднее менестрели перестали ограничивать себя туристской тематикой. В их творчестве мне представляется ценным нераздельность музыки, текста и исполнения. Эта нераздельность вырастает из индивидуальности автора, так что аудитория ассоциирует его песни с его исполнением. По этой причине профессиональные артисты редко поют песни, сочиненные менестрелями. Им трудно опрокинуть привычное представление о песне, рожденное авторской трактовкой. Лишь Кира Смирнова «рискнула» создать целую программу из песен Новеллы Матвеевой. Другие артисты изредка включают в свой репертуар лишь отдельные песни менестрелей.
Нерасчлененность творчества и исполнения иногда оборачивается для поэтов-певцов трагедией. Некоторые из них не популярны только потому, что являются плохими исполнителями, в то время как их поэтический талант не подлежит сомнению.
Лично я много работаю над исполнительством. Появляться перед аудиторией неподготовленным мне кажется неудобным. В то же время многое дозревает, совершенствуется, «обкатывается» на публике…
Родившееся у палаток и костров, менестрельное творчество отражает сейчас самые различные стороны человеческой жизни. Творчество поэтов-певцов включает в себя воспоминания военных лет Булата Окуджавы, сатирические зарисовки Александра Галича, романтические песни-сказки Новеллы Матвеевой, мудрые исповеди Юрия Кукина, песни-настроения Евгения Клячкина, гражданские песни Александра Дулова, антивоенные песни Владимира Высоцкого, лирику Ады Якушевой. Помните ее мелодичные «Синие сугробы» или замечательную песню «Не уходи»?
Гитара Юрия Визбора
Его видавшая виды гитара, расчехленная, лежала у зеркала полупустой артистической комнаты, тихим звоном отвечая на витавшие вокруг разговоры, словно повторяла про себя перед выступлением очень важные слова, которые надо не забыть сообщить собравшимся там, в зале.
Сам бард, полусогнувшись, сидел в углу комнаты и, ссутулив широкие плечи, терпеливо надписывал толстенную кипу фотографий, где он был снят в одной и той же позе: высоко закинувший голову, с прикрытыми глазами, словно он не пел, а пил песню, с пониманием тонкого знатока дегустируя ее чарующий привкус.
Другое фото было мне знакомо. Туристская джинсовка, шкиперская трубочка в руках… «Июль семьдесят пятого. Жигули. Волга». Всесоюзный фестиваль самодеятельной песни, двадцать пять тысяч гостей. Там Визбор был, пожалуй, самой популярной личностью. Стоило ему вырваться из одного «окружения», как его снова окружали парни и девушки, упрашивали, умоляли: «Юрий Иосифович, одну песню». Юрий Иосифович вновь сдавался, и над костром в ночное небо взлетали искрящиеся юмором песни, а чуть хрипловатый голос рассказывал о том, что видел, чувствовал, думал этот человек с лукавым прищуром иронических, умных глаз… Наконец его отпускали, но стоило ему сделать несколько шагов, как он вновь попадал в кольцо поклонников его таланта.