Миледи и притворщик

– Нет, куколка, сегодня твоя очередь отдыхать, а моя – бодрствовать. Я спокойно переживу эту ночь. А ты спи, набирайся сил.

– Нет, Лео, я буду спать три часа, а потом ты меня разбудишь и сам ляжешь спать. Мы оба должны набраться сил.

– А может, мы оба не будем спать? – с ехидцей вопросил он и потянулся ко мне за примирительным поцелуем, – всю ночь будем бодрствовать и бдеть, бдеть и бодрствовать.

Мои губы осторожно коснулись его губ, и тут же отпрянули назад. Хотелось ещё подразнить Леона, но до чего же у него щекочущиеся усы.

– А ты романтик, – улыбнулась я. – Вот только я – прагматик. Так что спим по очереди, прислушиваемся ко всем подозрительным шорохам и приглядываемся ко всем подозрительным свечениям. Вдруг где-то в стороне пастухи будут перегонять своё стадо и разведут костёр. Мы хотя бы будем знать, что поблизости есть люди.

– Ладно, как скажешь. А сейчас, укутывайся и ложись. Я подежурю.

Не думала, что после знойного денька ночь в пустыне окажется такой холодной. Мы оба завернулись в одеяла, а Леон даже прилёг рядом, чтобы обнять меня и прижать к своей широкой и тёплой груди.

Как приятно… так напоминает о бессчётном количестве дней и вечеров, что мы провели вместе. Как бы хотелось прямо здесь и сейчас добавить к ним ещё один счастливый миг нашего единения, но есть одно "но":

– Ты, кажется, собрался бдеть и бодрствовать, – сонно напомнила я Леону.

– Сначала я должен согреть мою куколку, чтобы она не замёрзла тёмной холодной ночью, – шепнул он на ухо.

– А ты точно собрался только согревать? Не переусердствуй. Я помню, что ты мне обещал утром.

– Я тоже, – тут же оживился он. – Может, тогда не будем откладывать на завтра то, что можно сделать сейчас, а? Ты сегодня такая очаровательная, Эми…

Тут он снова полез ко мне с поцелуями, но я твёрдо дала отпор:

– Так, нечего тебе тут разлёживаться. Садись и бди, вдруг пропустишь что-то интересное в долине.

– Будет выполнено, шеф, – расстроенно пробурчал он и отдалился.

Пусть дуется. У нас тут экстремальная ситуация, а не романтическое свидание. Хоть моё либидо рядом с этим мужчиной и зашкаливает, но инстинкт самосохранения всё же диктует отложить любовные игры до лучших времён.

– Эми, – внезапно раздалось поодаль, – я всё хотел сказать тебе… В общем, тогда, год назад, с Полин… ну, она потом сказала мне, что после кабаре я был пьян как свинья, и у нас ничего не вышло, а она просто из жалости осталась в квартире до утра, думала…

– Лео, пожалуйста, не надо этих подробностей.

– Эми, я просто хочу, чтобы ты знала, я не обманываю тебя. И никогда не обманывал. Я бы не посмел.

– Я верю тебе, Лео, – сказала я, а он будто не слышал и продолжал каяться.

– Знаю, я вообще не должен был тащить Полин домой. Сам не понимаю, что на меня тогда нашло. Я сделал тебе больно, сам себя за это ненавижу.

– Послушай, – пришлось приподняться мне и обернуться, чтобы сказать ему, глядя в глаза, – всё что было, осталось в прошлом. Мы больше не будем об этом вспоминать. Этого не было, оно ушло и больше никогда не вернётся. Для нас есть только настоящее и будущее. А всё остальное – не важно.

– Ты, правда, так думаешь?

– Иначе, зачем бы я пришла на аэродром несколько недель назад?

Ну вот, вижу, как маска скорби сползает с его лица, и улыбка начинает теплеть. Всё, Леон оттаял, дурные мысли улетучились, и он больше не думает, будто я гоню его от себя, потому что не забыла о старых обидах. Нет, у меня всё просто – сейчас я хочу спать, потому что я хочу спать. Никаких подтекстов и намёков.

Мне не понадобилось много времени, чтобы провалиться в глубокий сон. Я не видела ни призрачных образов, ни картин прошедшего дня, зато во всеохватывающей черноте услышала сотрясающий землю рокот.

Я проснулась, даже подскочила на месте, пытаясь понять, что происходит. А ничего необычного и не случилось: кругом всё спокойно, только Леон заснул, опершись спиной о сталагмит, и храпит во всю мощь. Храп стоит такой, что содрогаются гигантские скалистые выросты. Скорпионы, если они тут и были, давно в ужасе разбежались прочь. Прочая живность наверняка за километр услышала странные звуки и решила на всякий случай не связываться с нами.

Я подсветила фонариком часы. Прекрасно, я проспала четыре часа, а Леон решил погеройствовать и не будить меня. И что толку от такого его дежурства? Он все равно заснул. Хорошо, что сработал сигнальный храп и разбудил меня вовремя.

Я поднялась на ноги, обошла место нашей стоянки. Надо же проверить обстановку вокруг. Так, а это что за огонёк вдали?

Я насторожилась и на всякий случай спряталась за сталагмит. Осторожно выглянула, ничего не поняла и пошла к рюкзаку за биноклем.

Так, кто это у нас там, в пустынной долине жжёт костёр? Эх, Леон, наверняка полночи клевал носом, прежде чем заснуть, и совсем не бдел. А вот я вижу, что по соседству с нами разбили стоянку какие-то люди. Вроде, их не больше двух, но в темноте не разобрать. Овец или ещё каких животных поблизости не видно. Значит, это не пастухи? Не могу понять. Да и что в ночной тьме можно толком разглядеть?

– Лео, – громким шёпотом попыталась я окликнуть его. – Лео.