Миледи и притворщик

Стоило мне подумать о жрецах, как служители Гештита высыпали из храма на площадь с глубокими тазами в руках и обличительными речами:

– Убийцы, отступники, скопцы! – гремел на всю площадь зычный голос прислужника в маске, – Вы даже не мужчины, вы навсегда отреклись от заветов вечно живого, вечно молодого Гештита плодиться и умножать своё число. Он не умер, дурни, он изгнал свою никчёмную сестру за колдовство и блуд в обитель мрака, где ей самое место. А вы, легковерные, поддались её искушению. И теперь как вы смеете приближаться к святилищу нашего благодетеля? Это вы оскверняете его славу, из-за ваших поганых речей его живительное семя не орошает пустыню, из-за вас высыхают колодцы и не цветут сады. Вы – погибель Сахирдина. Ваша лживая богиня просто отнимает у вас жизнь и разум. Каждый раз, как вы возносите ей молитвы, в пустыне умирает последний шакал. Вся жизнь близ Лалифура иссекает из-за вас, из-за вас, глупцы! Сгиньте из Лалифура, прочь из города, дурни!

С этими словами жрецы как по команде ринулись к бритоголовым прислужникам Камали, встряхнули тазами, и попрошаек окутал синий туман – это цветная пудра парила в воздухе и медленно оседала на людей и площадь, где они устроили богословский диспут.

А дальше началось побоище. Последователи Камали пытались разлепить глаза и проморгаться от жгучей пудры, а жрецы Гештита колотили их и гнали прочь с площади. Кажется, я уже начинаю привыкать к массовым дракам. В Сахирдине это, видимо, привычная обыденность.

Не теряя времени, я расчехлила камеру и начала снимать. О, как эффектно брызги осевшей на одежду пудры взмывают в воздух при каждом движении оборванцев. А какие силовые приёмы, оказывается, знают жрецы Гештита… Не даром у них такие крепкие рельефные тела. Просто загляденье, будет, что показать на фотовыставке, когда вернусь в Фонтелис.

Когда к драке присоединились зеваки, я даже чувствовала себя Бертом Макки, когда он делал свои знаменитые снимки о разгоне полицией студенческой демонстрации. Вот только тут сошлись врукопашную не только жрецы Гештита с последователями Камали, но и разделившаяся между противоборствующими учениями толпа.

– Ну, это уже через край, – услышала я за спиной назидательный комментарий Леона.

И вправду, из-за взаимных оскорблений не стоит ломать друг другу руки. А тут и до первой крови дошло…

– Бунур, Гахи, – скомандовал Чензир своим стражам, – господина, госпожу и служанку увести.

И вправду, что-то я засмотрелась на массовое побоище, а оно уже грозит нечаянно захлестнуть и нас.

Теснимые стражами, что стали стеной между нами и толпой, мы еле вырвались с площади и путаными улочками побежали за пределы города к стоянке каравана. Мы ещё долго слышали позади крики в закоулках. Кажется, весь город взбунтовался и ещё долго не сможет успокоиться.

Надо же, не думала, что религиозные диспуты в Сарпале рискуют перерасти в побоище. Зато я теперь понимаю, почему Киниф послал с нами так много стражей. Без них нас бы точно затоптали или побили бы за компанию с поклонниками Камали. Дикие в здешних городах нравы…Скорее бы домой, там студенческие демонстрации проходят куда культурнее.

Глава 13

До рынка мы в этот день так и не добрались, а с наступлением сумерек караван снова двинулся в путь. Идти до Барагуты оставалось пару дней.

Во время очередной стоянки я занимала себя съёмкой бескрайней пустыни и необычных следов на редком песке. Вот отпечатки копыт какого-то крупного животного, а рядом с ними всё те же копыта, только маленькие. Наверное, антилопа с детёнышем. Вот тонкий протяжённый след, а по бокам череда мелких вмятин. Как будто ящерка бежала, втаптывала песок лапками, а кончиком хвоста оставила приметную бороздку. Так, а это что за параллельные полосы поднимаются вверх по насыпи и теряются вдали? Что за животное могло их оставить?

– О, след премудрой Нимти, – с благоговением выдохнул рядом со мной торговец изюмом. – Это знак, что её благословенные рожки привлекли на наш путь удачу. Точно, завтра в Барагуте меня ждёт хорошая выручка.

На радостях, он даже зачерпнул ладонью песок, по которому проползла эта самая Нимти, и посыпал им сначала одно плечо, потом другое. Видимо, на удачу.

– Господин, – спросила я, – а кто такая Нимти? Что за зверь?

– Так змейка. Рогатая. Юркая.

Надо же, а я думала, от ползучего гада на песке должна остаться непрерывная траншея… Теперь буду знать, что это не так. А ещё буду знать, что в Сахирдине есть люди, которые молятся рогатой змее. Странно это. Видела я живьём рогатую Нимти. У меня это страшилище тёплых чувств не вызвало.

– Скажи, господин, – спросила я торговца, – а ты видел на рынке в Лалифуре молодого полукровку, что продавал курагу?