Миледи и притворщик

– Значит, надо было разбудить меня и спросить.

– Но ты же так плохо себя чувствовала, я не хотел тебя лишний раз волновать.

Разговаривать дальше было бесполезно. Я просто позвала Иризи и попросила её накипятить воду, а сама полезла в сундук с нашими вещами, что чудом не утонули.

Ампулы с антибиотиком я нашли быстро, как и шприцы. А вот что делать дальше…

– Лео, ты умеешь делать инъекции?

– Нет, конечно. Я думал, ты умеешь, раз прихватила всё это с собой.

Умею, да только в теории.

– Шанти, я точно знаю, что ты умеешь орудовать шприцом. Ты сможешь сам себе сделать укол в вену на руке?

Он лишь отрицательно мотнул головой.

– Ты же колол мне сыворотку или что-то вместо неё, когда меня укусила змея. Не вздумай снова отпираться. Я это точно знаю, я видела.

– Ты не могла видеть.

– Могла. Порой, когда душа отделяется от тела, можно многое увидеть. Тебе ли не знать?

Шанти испытующе на меня смотрел, а я не отводила взгляд. Ну, что скажешь теперь, добрый оборотень?

– Ладно, ты права, был шприц и раствор от боли. Я знаю, как бывает больно, если укусит змея, потому выпросил у доктора с корабля тот раствор. Но его надо колоть под кожу. Я и колол. А в вену не умею.

– Хорошо, значит, придётся тебе стать моим подопытным. Вытяни левую руку.

С полчаса я возилась сначала с ампулой и шприцом, потом с поиском жгута, пузырька со спиртом, куска ваты. А потом началось страшное. В первый раз я промахнулась и попала шприцом мимо вены, во второй вена сама вильнула от иглы. И только с третьей попытки, перевязав заново жгут, у меня всё получилось. Бедный Шанти уже был рад избавиться от меня и моего лечения, но я настояла на том, что надо промыть глаз кипячённой водой и приложить тампон из стерильной марли.

– Вечером сделаем то же самое, – предупредила я его. – Укол, примочки. А теперь ложись спать.

– Здесь? – начал увиливать он. – Но ведь зараза…

– Все будут мыть руки, и никто не заразится. Всё, вопрос закрыт. Остаёшься здесь и лечишься. Без тебя здорового и полного сил мы никуда не поедем. Даже с места не сдвинемся. Так что только попробуй не выздороветь.

Так и начались мои будни медсестры. Мужскую половину пришлось разгородить на две части. Леон жил на одной, в другой спал Шанти. Чензир снова начал что-то бухтеть про мужской гарем, но у меня не было времени его слушать. Я ухаживала за Шанти. Уколы, примочки, компрессы на лоб, чтобы сбить жар. Глядя на мои старания, разжалобилась даже Иризи и сделала отвар против глазных болезней из припасённой травы.

– Госпожа, – всё же спросила она, – ты ведь столько времени возишься с оборотнем, за руку его трогаешь, глаз промываешь. Ты волосы ему сдвинь и глянь на ухо, есть ли там знак, как у собаки? Подкова маленькая, как родинка.

– Нет там ничего, я уже смотрела.

– Точно ничего? А на другом ухе? А если отогнуть?

– Никаких подков и родинок, Иризи, – строго сказала я ей. – Лучше отнеси шприц, положи в котелок с водой и хорошенько прокипяти.

– Слушаюсь, госпожа, – понуро отозвалась она и удалилась.

Иризи ушла, а я с облегчением перевела дыхание. Знаю, врать нехорошо, но ведь я была почти с ней честна. Нет у Шанти на ухе никакой родинки. А вот на шее позади вздувшейся шишки и вправду чернела маленькая подкова. Выходит, не врут предания на счёт отличительных знаков оборотней. Но я уверую в них окончательно, когда увижу, как Гро отбрасывает в лунном свете тень своего хозяина.

Оборотни оборотнями, но пока я целыми днями занималась лечением Шанти, наши с Леоном отношения стремительно разладились. Я всё ещё была сердита на него за то, что он первым не пришёл на выручку Шанти, сделав вид, что ничего не понимает в лекарствах… Хотя он и правда ничего в них не понимает, он даже себя от простуды вылечить не может. Раньше покупкой лекарств и вызовом врача на дом занималась я. Ну, а теперь я занимаюсь примерно тем же, но с Шанти. А Леону обидно, что я так много внимания уделяю другому мужчине, хоть сам он ничего мне об этом и не говорит. Но я-то вижу, что он ревнует.

Пока стражи наведывались в Тарагирим за водой и припасами, я наведывалась на мужскую половину, вернее, на четверть, отведённую Шанти, чтобы поухаживать за ним.

– Как ты себя чувствуешь?

– Намного лучше, честно.

Лоб и вправду больше не пылал жаром, глаз снова побелел, шишка на шее заметно сдулась. Но что-то подсказывает мне, что лечение прерывать нельзя, благо у нас ещё много ампул антибиотика, да и Иризи не в тягость прокипятить очередной шприц. Опыт говорит мне, что внутреннюю инфекцию надо лечить недели три. Три года назад моё воспаление лёгких столько времени и лечили.

– Спасибо тебе, Эмеран, – неожиданно услышала я.

– За что?

– За то, что так долго печёшься обо мне. Хоть всем вокруг это и не нравится.

– Плевать мне, что кому нравится. Ты и сам обо мне заботился, и немало, помнишь? Считай, сейчас я возвращаю тебе долг.

– Нет никакого долга, Эмеран. Лучше береги себя и не озлобляй против себя других.

– Кого именно? Чензира? Он меня и так ненавидит. Но мне нет дела до его чувств.

– Я не о нём