Миледи и притворщик

– Караванная тропа, что ведёт к Хардамару – Соляному городу. По этому пути торговцы со всего Сахирдина везут всевозможную снедь, чтобы продавать её на базарах, а в Хардамаре – обменять на бруски чистейшей соли. В Соляном городе мы сможем пополнить наши запасы в последний раз, а оттуда выдвинемся прямиком на юг, к Городу Ста Колонн. В Мола-Мати наверняка есть оазисы и колодцы, иначе бы там не выжил ни один колдун или безумец.

– Ну, допустим, воду и крупу с финиками ты добудешь, – продолжал допытываться Чензир, – а как быть с мясом? В приграничье баранов не пасут, там им питаться нечем, жалкие пучки травы в пустыне за них съедают дикие звери.

– Вот мясо диких животных и будем есть.

Тут Чензир залился раскатистым смехом.

– Ох, лучше и вправду скажи господину Леону, что помрёт он с голоду ещё на подступах к Мола-Мати. Или пусть жена ему скажет через пару дней, когда кончится вода в бурдюках и верблюды начнут звереть, что хватит с неё уже путешествий, что домой ей уже хочется, и пора бы повернуть назад и идти, как шли – на юго-восток к Бильбардану.

Какой изящный пассаж, чтобы уговорить меня отказаться от поездки в Мола-Мати. Да я бы и не стремилась туда, если бы не наказ Нейлы. Сегодня она опять мне снилась и шипела, что я должна всегда и во всём слушать её собрата-оборотня и неустанно ехать за ним. Вот я и еду, хотя слова Чензира больно вонзаются в мой разум. Кажется, мои сомнения не ускользнули и от Шанти, потому как он завил Чензиру:

– Будет тебе и мясо, и вода. Как только рассветёт, я добуду тебе и то, и другое.

– В этой-то пустоши? – высокомерно вопросил Чензир. – Ты слишком самонадеян, полукровка.

– Если не сдержу слово, так и быть, дальше наш караван поведёшь ты, – тут Чензир горделиво приосанился, видимо, мысленно приготовился снова стать здесь главным, но Шанти быстро спустил его с небес на землю, добавив, – поведёшь наш караван туда, куда прикажет господин Леон.

Чензир почему-то недовольно глянул в мою сторону, но промолчал. А что я? Я теперь тоже в раздумьях и сомнениях.

Остаток ночи мы ехали в тишине. Напряжённой тишине, от которой становилось не по себе. Когда горизонт посерел от сумерек, Чензир напомнил Шанти о его обещании:

– Скоро взойдёт солнце, полукровка. Что будешь делать?

– Дай мне срок до полудня, и ты получишь мясо с водой.

– До полудня ты предлагаешь господину и госпоже ехать через пустыню в солнцепёк?

– Можете все разбить лагерь прямо здесь, а я пока буду искать добычу.

– Поедешь в пустыню и оставишь нас? А вдруг ты просто сбежишь, если охота не удастся? Нет уж, мы поедем с тобой. Да и госпоже не помешает узнать, каково это, идти через пустыню в разгар дня. Она же любознательная, пусть теперь и узнает, что такое полуденный зной. Если она собралась в Мола-Мати, то таких деньков у неё теперь будет уйма. Если, конечно, не передумает и не скажет своему мужу повернуть назад.

Намёк предельно понятен. Тем более, что солнце уже вынырнуло из-за горизонта и воздух стал неумолимо прогреваться.

Мы всё ехали и ехали, едва успевая утирать пот, что катил градом. Бедный Гро стал как-то странно подпрыгивать, пока бежал впереди каравана.

Внезапно Шанти остановился и слез с верблюда. Я думала, он охотиться собрался, а он вынул из дорожной сумки какие-то маленькие кожаные чехольчики и обул в них Гро.

– О, тапки для лайки, – тут же понял Леон, – говорят, на Полночных островах такие штуки одевают ездовым собакам, чтобы снег не колол лапы. А тут значит, чтобы песок не обжигал. Умно…

Стражники подняли обутого Гро на смех, а тот не обращал на них внимания, и бодро бежал впереди – теперь ему ничто не мешало и не припекало подошву.

Теперь-то я поняла, что именно шил Шанти, когда мы путешествовали с караваном. Значит, это была обувь для его серого друга. Какой же Шанти находчивый, раз придумал такую амуницию для пустынных походов.

Когда солнце зависло почти над нашими головами, Чензир объявил:

– Всё, полукровка, твоё время вышло.

– Не спеши, получишь ещё своё мясо, – ответил Шанти и спешился.

Он достал из своей поклажи старую винтовку и отошел на десяток шагов вперёд. Вслед за ним рванул и Гро. Пёс сосредоточенно устремил взор вдаль, напрягся всем телом, будто готовится рвануть вперёд и тащить подстреленную добычу. Они с Шанти что, углядели кого-то в глубине пустыни?

Я достала свою камеру, прикрутила к ней длиннофокусный объектив и постаралась проследить, куда Шанти нацелил своё оружие. А в той стороне ничего примечательного и не было. Полосы тёмных трещин на раскрошившейся земле, комочек старой травы, уносимый ветром, низкие горы вдалеке и светло-коричневая пустошь, такая гладкая и однообразная, что тоска одолевает.

Раздался оглушительный выстрел. Гро пулей метнулся вдаль, а Шанти мигом взобрался на своего верблюда и припустил вслед за хвостатым другом. Мы еле поспевали за ними, всё ехали и ехали, но не могли понять, куда ведёт нас Шанти, в кого он стрелял, если впереди нет ничего – только пустошь.