Миледи трех миров

«И поесть, и поесть!» — сверлила я нана своими мыслями. Пудру… Щет! Надо Фара попросить написать его имя на бумаге и выучить, наконец. Короче, этот пухлый правитель вновь развел своими ручонками, забегал (вообще — то пару раз переставил ноги с места на место), засуетился (позвонил чем — то вроде колокольчика) и, через пять минут, мы уже подходили к нашим апартаментам, предварительно дав Пудре обещание «разделить с ними скромный ужин».

Шла я точа обиду на Фара, на себя, на весь белый свет, но лишь вошла в комнату, то… Да они просто душки! Умнички! Надеюсь, тут нет геометрической дичи?

Посредине комнаты стоял столик, который ломился от всяческих блюд. А запах! А запах! М — м–ма… За секунду я оказалась за столом, а за пять минут объелась так, что вам и не снилось (мне тоже — даже не подозревала, сколько в меня оказывается может вместиться всякой еды). И с чувством полного насыщения и удовлетворения завалилась на огромную кровать. Ну и пусть ее постельное белье четырех цветов, все равно через минуту я его видеть больше не буду…

Проснулась я сама (без помощи Фара!) и первым делом попроведала чудо — столик. Он был почти пуст (я прекрасно помню, что все с него съела, просто надеялась на пополнение по принципу «скатерти — самобранки, пока я почиваю), его украшала лишь небольшая ваза с фруктами. Жаль… Хотя, у меня же ужин на подходе. Ужин в высших кругах! Это вам не шухры — мухры!

Приняв душ, я вторично озадачилась: что одеть? Платье я свое не вывесила и оно, мягко говоря, помялось. В общем, выглядело сейчас, как будто его корова немного пожевала и выплюнула. Даже натянутость на мне его не спасла от этого жуткого состояния. А утюга у меня нет. Как — то не захватила (странно, правда?).

В этом легком замешательстве, задумчиво — грустном состоянии и с кучей огрызков на столе, меня и увидел вошедший Фар.

— Ты на ужин собираешься? — прозвучало от него вместо приветствия.

— А как же «Добрый вечер! Ты хорошо отдохнула? Чем омрачено твое прекрасное личико?» — осведомилась я у этого невежи, покачивая в пальцах очередной огрызок.

— Неужели ты собираешься сесть на диету и питаться одними фруктами? — в тон мне лилейным голоском поинтересовался этот гад. Знает чем зацепить, на какие клавиши нажать!

Сперва я хотела запустить огрызком, потом подавить на сострадание «рыдая» на груди этого пушка, но, снова передумав, дожевала какой — то оранжевый фрукт (помогающий мне в моих нелегких решениях) и мрачно спросила:

— Тут в моде ходить в мятых вечерних платьях? — и ткнула пальцем в свой наряд, небрежно раскинутый на кровати.

Фар демонстративно хмыкнул и вышел из комнаты.

— Ах так! Ах вот ты как! Я для него… А он! Ну я тебе докажу. Я, я… — понеслось мое возмущение ему в след.

Я стала собираться на обжорное мероприятие. Выбирать особо было не из чего, поэтому я наряд слепила из того, что было, а потом, что было, то и нацепила. Сначала оглядела свои джинсы и, оставшись довольной осмотром (они были довольно чистые), надела свои новенькие туфли (прелесть!), красную футболку с прикольной мордочкой с нимбом, а вокруг бедер завязала оранжевую скатерть со стола. В довершении, сделала два хвоста на голове и макияж «накрась все цвета радуги и радуйся». Повертевшись перед зеркалом — отправилась на ужин.

Пройдя несколько бесконечных и запутанных коридоров, я поняла, что архитектор, работающий над планировкой этого здания, явно преследовал одну единственную цель — если враг или бунтовщики проникнут сюда, то, пытаясь найти центральные помещения, просто заблудятся, устанут и сдадутся без боя, только за то, чтобы их отсюда поскорее вывели. За время блужданий по коридорам, я не встретила ни души и собиралась уже вернуться назад, когда неожиданно очутилась перед развилкой из трех коридоров. Так. «Налево пойдешь — себя потеряешь (невосполнимая потеря!), направо пойдешь — совсем заплутаешь (тоже не годится), прямо пойдешь — что — то найдешь». Почему бы и нет? Вперед и только вперед! Прямо пойдешь… Вот я туда и пошла, и нашла маленький круглый зал, диаметром метров пять с несколькими дверьми. Решив, что погуляла уже достаточно и испытывать судьбу больше не стоит, а лезть во все двери подряд не красиво, я закричала:

— Лю — юди! Челове — еки! Есть кто живой?

Слева от меня почти сразу открылись двери и, из них выглянуло удивленное лицо Милундра. Несколько секунд он поизображал картину «Не ждали» и потом, как — то странно заикаясь, осведомился:

— Ми — миледи? Что Вы зде — десь делаете? Мы думали Вы подойдете с главного входа. Мы вас там как раз ждем.

— Что делаю? Проверяю свои вокальные данные в обозначенном месте. Акустика у вас тут хорошая, знайте ли. Душа, так сказать поет, без музыки и суфлеров.