Милюков

В действительности, однако, «Последние новости» никогда не были узкогрупповым изданием. Став главным редактором, Милюков приложил все силы, чтобы превратить его в респектабельный печатный орган преимущественно непартийного, информационно-аналитического характера с широким освещением проблем культуры, науки, общественной жизни и качественным художественным отделом.

В 1929 году он принимал активное участие в попытке создать на широкой межпартийной основе эмигрантский Комитет по сбору денег в фонд печати. Переговоры координировал эсер Андрей Александрович Аргунов, живший в Чехословакии, но выезжавший в другие страны. В Комитет предполагалось включить Марка Алданова, Бориса Зайцева, Николая Авксентьева, Сергея Мельгунова и других представителей разных общественных течений и видных деятелей культуры^{802}. Судя по тому, что переписка по этому поводу заглохла, не успев развернуться, из затеи ничего не вышло.

С первых лет существования РДО в его рядах зрело желание превратить объединение в политическую партию, однако Милюков и близкие к нему деятели не считали нужным форсировать этот процесс, полагая, что новая республиканско-демократическая партия должна быть создана уже на родине. Поэтому платформа, принятая еще в 1922 году, не предусматривала преобразование РДО в партию в близкой перспективе^{803}

. Но время шло, сроки возвращения становились всё более неопределенными. В этих условиях Милюков на общем собрании РДО 11 марта 1933 года объявил о тенденции «постепенного превращения РДО в открытую политическую партию». Однако было ясно, что деятельность РДО не имеет серьезных перспектив — добиться массового вовлечения в свои группы непартийных демократических сил ей так и не удалось. Объединение постепенно захирело и без объявления о самороспуске прекратило существование^{804}.

По данным М. В. Соколова, Милюков участвовал в организации тайных поездок в СССР эмиссаров эмиграции, которые везли антибольшевистскую литературу, в том числе брошюры Милюкова, пытались наладить контакты с оппозиционными элементами внутри страны^{805}. Средства на нелегальную работу предоставляли власти Польши и Чехословакии. В 1924 году в Праге Милюков участвовал в совещаниях с ответственными чиновниками, в частности, по вопросу о финансировании секретных поездок. Однако вскоре он убедился, что агенты были некомпетентны, быстро оказывались в руках чекистов, и с досадой узнал, что даже план их отправки стал известен ГПУ. Он писал: «У меня возникли сильнейшие сомнения, следует ли осуществлять принятое нами в Праге решение»^{806}

. Однако коллеги убедили его, что агентов надо продолжать засылать, и это делалось еще примерно год по существовавшим каналам, а затем от случая к случаю. Правда, организовать подпольные антисоветские группы им не удавалось — в лучшем случае они собирали информацию о внутреннем положении в СССР. Большинство агентов терпели неудачу: некоторых захватывали на границе, о других сообщали спецслужбам те, с кем они пытались установить связи. Во многих случаях агенты оказывались просто авантюристами, которые тратили предоставленные им средства, вели благополучный образ жизни в соседних с СССР странах, даже не предпринимая усилий для перехода границы. Об этом можно судить, в частности, по письмам, которые Милюков получал от М. С. Аджемова (он занимался засылкой агентов «по совместительству», являясь юридическим посредником французских коммерческих фирм), а также по отчету агента Борисова, пытавшегося оправдать расходование немалых денежных средств на поездку в Таллин (по привычке город был назван Ревелем), а затем, после провала попытки перейти советскую границу, на обратный путь через Штеттин в Париж^{807}.

В 1929 году Милюков вновь мрачно комментировал один из таких случаев: «Уже не в первый раз я задаю себе вопрос: стоит ли овчинка выделки?»^{808} К началу тридцатых годов засылка агентов в СССР окончательно прекратилась. Это было одним из свидетельств нереалистичности расчетов Милюкова на создание в СССР эффективно действующей подпольной оппозиции.

Стремясь как можно теснее сплотить левую и центристскую части эмиграции (хотя подчас он сам выступал инициатором если не раскола, то ухудшения отношений с эмигрантскими группами), Милюков в начале 1920-х годов установил связь с некоторыми авторитетными эмигрантами-меньшевиками. Особо важными были его встречи в Берлине с видным историком Борисом Ивановичем Николаевским, с которым он познакомился, по-видимому, у профессора Александра Семеновича Ященко, издававшего в германской столице журнал «Русская книга»^{809}.