Милюков

Как сообщалось в первом номере, «с 1 декабря в Санкт-Петербурге выходит большая политическая и литературная газета «Свободный народ», издаваемая С. М. Проппером при постоянном участии многих деятелей конституционно-демократической партии под редакцией П. Н. Милюкова и И. В. Гессена»^{339}. Не был объявлен еще один постоянный сотрудник газеты — Максим Ипполитович Ганфман, профессиональный журналист, мастер репортажа и организации прессы. Через много лет по поводу его шестидесятилетия Милюков писал: «Из нас только Ганфман был настоящим газетчиком, знал досконально весь газетный и журнальный мир — не только с лица, но и с изнанки, — будучи в то же время скрупулезно верным демократом и кристально честным человеком. Он был для нас незаменим. Имел собственные убеждения, более левые, чем наши. Он намеренно отходил в тень, уступая место для нашей, тогда уже партийной, проповеди»^{340}

.

Милюков считал Ганфмана своим учителем в журналистике, которая с этого времени начала становиться его профессией. В его воспоминаниях говорится: «Это была тяжелая школа, но она послужила для меня посвящением в журналисты; это третье звание прибавилось к прошлым двум, историка и политика»^{341}. Действительно, в первые дни выпуска газеты Павел занимался и набором, и версткой, и корректурой, не говоря уже о том, что по очереди с Гессеном, а иногда и Ганфманом писал передовые статьи и по мере необходимости заполнял пустые места репликами по поводу материалов, помещенных в других изданиях, или краткими заметками на текущие темы.

Газета выходила всего два дня. В первом же номере появился материал Гессена (написанный фактически совместно с Милюковым) «Министерство графа Витте», где сурово осуждалась деятельность правительства. В статье говорилось: «Умирающий режим одинаково бессилен в своих попытках реформы. Мы пережили банкротство системы Плеве; мы переживаем банкротство системы Витте. И та и другая системы сослужили революции хорошую службу: они довершили дезорганизацию «обреченного» режима, приблизили час неминуемой и роковой расплаты… России нужны иные люди, Россию спасут иные силы». В качестве приложения к номеру продавалась программа партии кадетов, утвержденная учредительным съездом.

Во втором номере был опубликован написанный Л. Д. Троцким финансовый манифест Петербургского совета рабочих депутатов, предрекавший финансовое банкротство царизма и призывавший отказываться от уплаты налогов, изымать вклады из банков и т. п.^{342}

Это было уже слишком! Власти перешли в контрнаступление. 2 декабря были опубликованы правила наказаний за участие в забастовках, а вслед за этим объявлено о закрытии всех газет, опубликовавших финансовый манифест, в том числе и «Свободного народа».

Но всего через две недели начала выходить новая кадетская газета, в названии которой лишь изменился порядок слов, но были та же редакция и сотрудники. 9 декабря в «Народной свободе» появилась передовая статья Милюкова о Московском вооруженном восстании. При ее подготовке автор оказался в нелегком положении: не отвергая в принципе восстания как средства борьбы, был вынужден констатировать обреченность изолированного вооруженного выступления (в других городах они были еще слабее и еще легче подавлены). Вот как определял Милюков свою личную позицию, которая воспринималась позицией его партии: «Мы хорошо понимаем и вполне признаём верховное право революции как фактора, создающего грядущее право в открытой борьбе с историческим правом отжившего уже ныне политического строя. Но мы не обоготворяем революции, не делаем из нее фетиша и также хорошо помним, что революция есть только метод, способ борьбы, а не цель сама по себе. Этот метод… плох, если он вредит тому делу, которому хочет служить. И цели, и приемы русского революционного движения должны быть предметом серьезной и независимой общественной критики».

Милюков был крайне осторожен в оценках. Он полагал, что организаторы восстания переоценивают свои силы, и был убежден, что само вооруженное антиправительственное выступление носит авантюрный характер: за «игрушечными сооружениями», которые называли громким словом «баррикады», удержаться против регулярных воинских частей невозможно (позже Павел Николаевич с горечью вспоминал, что подавление восстания привело к разрушению целого квартала и гибели сотен случайных прохожих, «попавших под такой же случайный обстрел»). Он признавал, что Московское восстание, «легкомысленно затеянное и заранее проигранное, проложило между нами (кадетами и революционными социал-демократами. — Г. Ч., Л. Д.)

непроходимую грань»^{343}.

В результате синусоида революции, повернувшая вниз, повлекла за собой закрытие «Народной свободы»^{344}. После долгих и нелегких переговоров Проппер аннулировал договор с кадетами и восстановил издание утренней «Биржевки».