Миллиардер и я. Развод и девичья фамилия (СИ)

Мы с Константинидисом переглянулись.

— Не так давно, — осторожно ответил супруг.

Ланкиец перевёл, и бабуля что-то залопотала, а потом протянула ко мне сморщенную руку.

— Она хочет посмотреть на твою ладонь, — пояснил Аршад.

— Почему именно на мою? — насторожилась я.

— Потом и твоего мужа, — успокоил тот. — Не бойся, она умеет! Все женщины в нашем роду это умеют!

Поймав хмурый взгляд Константинидиса, я не удержалась, чтобы его не поддразнить. Вложила ладонь в руку страушки и мечтательно улыбнулась:

— Может, нагадает мне высокого красивого незнакомца?

— А чем тебя «знакомец» рядом не устраивает? — вскинул брови явно разгадавший мою игру Константинидис.

Старушка посмотрела на мою ладонь и что-то быстро забормотала.

— Она говорит, твоё сердце несвободно, но скоро перед тобой встанет испытание… выбор, — перевёл Аршад. — От того, куда пойдёшь, зависит, будет ли счастье!

— Не старушка, а Нострадамус в юбке, — фыркнула я.

— Почему? — возразил Константинидис. — Всё вполне логично. Выберешь не того — никакого счастья не будет!

— Посмотрим, что сейчас скажут тебе, толкователь! — огрызнулась я.

Бабуля как раз выпустила мою руку и потянулась к конечности супруга. Но посмотрев на его ладонь, покачала головой, снова посмотрела на мою, сравнивая, и вновь покачала головой.

— Что-то не так? — нахмурился супруг.

Старушка заговорила, но тон отличался от того, каким она рассказывала о моей судьбе. Аршад замялся, переглянулся с женой, и немного заискивающим тоном произнёс:

— Она говорит, вы оба считаете вашу встречу случайной, и в этом ошибка. Если не перестанете видеть в этом случайность, будет беда.

— То есть, его сердце свободно! — возмутилась я, кивнув на супруга.

Тот растянул губы в довольной улыбке и посмотрел на меня с нарочитым превосходством. Аршад снова замялся и, наконец, выдал:

— Его сердце… в огне. Но огонь может и согреть, и обжечь.

— Кого? — нахмурилась я.

— Любого, — сверкнул улыбкой ланкиец. — Не стоит понимать толкование буквально.

Я хотела возразить, что от умеющей читать по руке гадалки как раз-таки ожидаю толкования, которое уже не нужно растолковывать. Но посмотрела на старушку, на сосредоточенно уставившегося на дорогу Аршада и поняла: дело вовсе не в толковании, а в том, что целиком его нам не перевели. И, вероятно, там было нечто, о чём суеверному Константинидису лучше не знать. Супруг уже в самом деле начал озабоченно хмуриться, но я шутливо хлопнула его по руке:

— Вот почему ты смог так быстро меня согреть, когда шёл дождь! Всё дело в твоём пылающем сердце, Данко!

Константинидис тут же предположил, что Данко — персонаж очередного аниме или фильма Тарантино. Я, расхохотавшись, возразила, что это — персонаж произведения Максима Горького, которого знает каждый российский школьник. Константинидис вспомнил, что когда-то читал Толстого и Достоевского… я ему посочувствовала… И так, переключившись на русских классиков, мы ушли от темы туманных предсказаний. А вскоре уже добрались к месту нашего столкновения со слонами. Машина так и лежала там колёсами кверху. Поодаль валялась банановая кожура — ушлые слонопотамы устроили-таки пиршество с нашими фруктами после того, как прогнали нас в джунгли! Но наши вещи, включая сотовый и портмоне супруга, не пострадали. Аршад и Константинидис тотчас начали выламывать заклинишую дверь, чтобы до всего этого добраться. А я, улучив момент, заговорила с женой ланкийца.

— Мне показалось, Аршад о чём-то умолчал, переводя слова своей матери. Это… как-то связано с моим супругом? Ему грозит что-то нехрошее?

И зачем только это спрашиваю?! Мне-то какая разница, что ему грозит! Женщина опасливо глянула на своего благоверного, что-то доказывшего моему благоверному, и вполголоса проговорила:

— Лила действительно кое-что видела… Твой муж… женится ещё раз. Скоро.

Я закашлялась, неизвестно чем поперхнувшись, но тут же овладела собой. Чему, собственно, удивляюсь? Срок годности нашего брака — двенадцать месяцев…

— Но это не всё, — добавила женщина. — Он женится, но разрыва предыдущего брака нет ни на его ладони, ни на твоей.

— Д-двоежёнство? — заикаясь, переспросила я.

Вот ведь малакас! Хотя… это ведь не значит, что…

— Это значит… меня уже не будет?

Ланкийка нахмурилась, явно не понимая, что я имею в виду, а, поняв, замахала руками.

— Нет-нет, ты будешь жить!

— Но не с ним?

— Это Лила не смогла понять… — вздохнула она. — Ваши судьбы как будто соединены, но… почему тогда второй брак?

— Всё цело! Но хорошо, что чай уже отослали в отель! — к нам двигался сияющий «двоежёнец». — Сейчас бы пришлось с ним возиться! А так отправимся в Сигирию налегке!

Улыбается как ни в чём не бывало! Как же хочется его стукнуть… Но я сдержалась и тоже растянула губы в улыбке:

— Вот и славно.

— Довезёте нас до отеля? — обернулся супруг к Аршаду. — Расходы на бензин я возьму на себя.