Миллиметр

– У меня чудесный сын, я уверена, вы понравитесь друг другу. Сразу видно, вы девушка порядочная и интеллигентная, – затараторила она, избегая смотреть Кире в глаза. – Не смущайтесь, не нужно, я женщин насквозь вижу. Так мало нас осталось, настоящих, интеллигентных женщин. На современных мужчин сейчас такое давление. Деньги, деньги, карьера, статус. Внутренняя жизнь мужчины давно никого не волнует. А мой мальчик, он такой сложный, такой не современный. И ни черта не смыслит в женщинах.

Елизавета раскрыла альбом, фотографический путеводитель по чужой жизни, и эта жизнь медленно и устрашающе поползла, пестрая, длинная, с повторяющимся узором, похожая на сетчатого питона.

Лицо хозяйки, смягченное материнской лаской, сделалось простодушно мечтательным. Несколько минут Кира, уже изрядно придушенная питоном, но вынужденная восхищаться его необыкновенным узором, искала среди одинаково жалких детей-зайцев, послушно танцующих вокруг елки на новогоднем утреннике, сына Елизаветы, а та коварно хихикала, когда гостья указывала пальцем на чужого ребенка.

– Ах, да вот же он! – наконец пощадила она ее. – Видите, ушки какие? Ушки-то! А-а? То-то!

Она поделилась секретиком, что надо сделать, чтобы ваш зайчик выглядел убедительней всех остальных зайчиков. Секрет оказался прост: ушки следует накрахмалить, и тогда они не обвиснут по сторонам, как у остальных детей нерадивых родителей, а будут жизнеустойчиво торчать вверх.

– Он у вас, наверное, теперь весь такой в костюме и галстуке, и ботинки, как звездное небо, сияют? И портфель в руке? Да? – Кира шутливо улыбалась.

– Слава богу, пока силы есть. Силы есть, и слава богу. Вот так лежишь иногда, кажется, что совсем без сил. Мучаюсь давлением. А пойдешь машину Андрею помоешь и, смотришь, и жить веселее, и бодрость откуда ни возьмись. Активный образ жизни – вот, моя милая, ключ к здоровью и долголетию.

Елизавета перевернула страницу альбома:

– Это Андрюша на Черном море с моими родителями. Оба работали учителями. Папа физику преподавал в школе, мама читала русский и литературу. У нас очень интеллигентная семья. Наши предки были крепостными самого графа Шереметева.

Одна за другой перед Кирой замелькали картинки безмятежного летнего отдыха: Сочи, пальмы, музыкальные фонтаны, детская голова олигофрена в прибрежной пене, брызги, чайки, ясное южное небо…

На рыбалке. На велосипеде. Друг детства. «Такой хороший мальчик был, а сейчас, представляете, алкоголик». Сбор клубники. На плече у деда, подполковника авиации.

Кира машинально достала из кармана пачку сигарет. Чиркнув зажигалкой, она привела в действие катапульту. Жадно затянулась. Теперь, под облаком дыма, она катапультирующийся летчик. Над ней парит сокол, слетевший с плеча юного натуралиста. Сокол парит и поет о судьбе последнего советского пионера, который болел ветрянкой и тайком ел зубную пасту. Мелькают алые пятна пионерских галстуков, перед тем как навсегда исчезнуть.

Оторвавшись от альбома, Елизавета с удивлением воззрилась на клубящийся дым.

– Простите, я выйду на балкон, – спохватилась Кира.

– Ну что вы, что вы. Я сама уже давно хочу. Вы позволите?

Кира протянула пачку. Елизавета закурила. Голова ее откинулась назад, и она продолжила, простодушно игнорируя тоскливый вид своей гостьи:

– А в пятом классе Андрей подобрал раненую ворону. Три дня ухаживал, но птица умерла. Как он плакал! Бедный мальчик…

Внезапно рассказ оборвался – в прихожей щелкнул замок. В коридоре зашептались, зажегся свет. Послышался женский хохоток.

– О, – дернулась Елизавета, – опять эту цирковую сучку привел.

Кира засобиралась, сунула в карман сигареты, и в этот момент в кухню вошел бритый детина в толстовке с надписью Я не море, меня не волнует.

– Вот, посмотри. – Елизавета указала на Киру. – Посмотри, как должна выглядеть порядочная интеллигентная девушка. Видишь? Одежда, прическа, взгляд. Ты понял?.. Покрутитесь-ка.

Дернула гостью за рукав.

– Покрутитесь. Пусть этот олух посмотрит… Я тебя спрашиваю, ты понял?

– Понял. – Сын Елизаветы послушно осмотрел незнакомку с головы до ног. – Только я таким не нравлюсь.

– Почему же, Андрей, – возразила Кира. – Вы очень даже симпатичный.

Из коридора послышалось обозначающее присутствие «кхе-кхе».

– Приятно было познакомиться, – вежливо улыбнулась она. – Мне пора.

По пути к выходу Елизавета возбужденно шептала:

– Андрюша хороший, хороший мальчик. И добрый. Возьмите яблочко на дорожку. Заходите к нам! Это так, не обращайте внимания. У него только формируется вкус. Не ожидала, конечно, что вы курите. Но это ничего. Это можно бросить. Заходите! – Последние слова она кричала, и они буквально скакали вслед за Кирой, которая уже бежала вниз по ступенькам. – Мы будем ждать!

Улыбнитесь, вас не снимает скрытая камера