Миллион для гения

Если читаешь книгу не наспех, как в метро или в автобусе, толкаясь о чужие спины и головы, а делаешь это с удовольствием: Сначала бережно прикасаешься и берешь ее в руки, потом ощущаешь запах… Потом, даже если уже читал её раньше, открываешь, словно впервые, и дальше,… событие за событием, строка за строкой начинают уводить тебя в загадочные коридоры. В лабиринт, где нет острых углов, где масса тупиков и потаенных ходов, уголков, и ты теряешься и пропадаешь. И кажется, нечем дышать, боишься, что выхода не найдешь и нет его. А он все дальше и дальше ведет тебя за собой. Но, уже не боишься и проходишь этими дорожками, скользя таинственными волшебными коридорами снова и снова, как в первый раз, и уже выбираться отсюда не желаешь, потому что мечтаешь заблудиться здесь навечно…, навсегда... Потом снова идешь, и вот уже видится выход вдали. Он сверкает ярким пятном, он манит за собой! И голова идет кругом. Осталось лишь несколько шагов, несколько страниц,… строк! Всего одно мгновение! Но, теперь хочется спрятаться, повернуть обратно, остаться здесь навсегда. А выход уже тащит тебя наружу, не дает обернуться, манит. И, наконец, вот она точка невозврата! Нет возврата туда, откуда только что вышел. Как бы тебе ни хотелось этого, ты прошел этот божественный путь целиком, прошел до конца. И теперь тебя пулей, невероятным потоком несет восвояси. Счастливого, просветленного и такого молодого. Это и был коридор твоей молодости, загадочный лабиринт, где все было, как в первый раз… И, так всегда…

Потом отрываешься от нее, своей возлюбленной книги и смотришь на нее. И наблюдаешь за тем, как нежный ветерок шелестит, переворачивая страницы… И если перечитываешь знакомую тебе книгу, стоит делать это так, словно читаешь ее впервые. А еще лучше – читаешь в первый и в последний раз – как будто она в любой момент растворится у тебя на глазах и исчезнет навеки. Но, это уже нереальность, фантастика…

- Без обложки лучше? – спросила она, вытирая его мокрый лоб.

- И без того, что к ней приклеивается, тоже…, – согласился он.

- Леонидов! Нам нужна обложка! Ты забыл?

А она ничего не забыла, и ее энергия фонтанировала, переливаясь через края.

- Но я не умею писать обложки, – ответил он, – только книги.

- Нам нужен художник! – настаивала она.

- Будем искать, – вяло ответил он. Пока он не соображал ничего, удивляясь ее способности переключаться. Что же – у каждого свой талант.

- Будем искать? Леонидов, ты долго собираешься искать? Твой друг известный театральный художник – ты не хочешь к нему обратиться?

У него действительно был старый знакомый, можно сказать, друг, который учился на их курсе. Все они вместе учились – одна компания. “Люди, ближе которых по жизни никого и не осталось”, – вспомнил он слова Петрова…

- Так, ты будешь ему звонить? – отвлекла она его от этих мыслей.

- Да! – произнес он.

Они встречались после окончания института несколько раз. Последний раз два-три года назад. Тот действительно стал настоящим театральным художником – придумывал декорации к спектаклям, потом к театрализованным представлениям. Потом просто к представлениям, шоу, концертам… и так далее. Время шло, театр менялся, и творчество Художника менялось тоже. Чем он занимался теперь? Наверное, тем же. Писал, творил, декорировал. И, конечно, написать картинку для обложки книги… книг, ему ничего не стоило. “Стоило”, – подумал он.

- Придется платить? Ну, нет, – неудобно даже предлагать ему деньги за помощь – тот обидится, он и сам поступил бы так же. “Поможет, конечно, поможет”… И он снял трубку телефона. Потом положил ее на место, включив громкую связь. В последнее время по какой-то злой иронии с этим телефонным аппаратом постоянно происходили какие-то метаморфозы, и рисковать он не хотел – мало ли что!

- Леонидов! Ты, что ли? – послышался бодрый уверенный голос его друга-сокурсника. Тот был очень рад ему, и никакие помехи не являлись из мира его собеседника. Напротив – тишина и творческий покой.

- Слава Богу, – подумал Леонидов, – этот никуда не торопится, не летит за своими детьми на кружки. Значит, можно спокойно поговорить. И они говорили долго, вспоминая учебу, их молодецкие вечеринки и спектакли, их юную творческую жизнь. Когда-то Леонидов ставил свой первый спектакль, а Художник придумывал к нему свои первые декорации – это была их дипломная работа. А потом премьера, показы, успех! Первый успех! Такое не забывается! Теперь они братья по крови – по первым шагам в искусстве. И пусть этот спектакль больше нигде не идет, но он дал этим двоим пропуск в их творческую жизнь, оставшись где-то на далекой-далекой планете навечно. Где каждый вечер снова и снова раздвигаются кулисы, актеры занимают свои мизансцены, зрители места, и начинается таинство. А эти двое – Леонидов и Художник – снова рядом, волнуются и как когда-то, словно в первый раз, вновь пересматривают свое творение. И каждый раз, вспоминая об этом, становится хорошо и волнительно, молодеешь на свои бессмысленные двадцать лет, а та весна снова по-прежнему рядом…

Они говорили уже целый час.