Миллион в лохмотьях

Дам-«скандинавок» Лев выловил у самого выхода. Каким-то образом он умудрился их пропустить, не заметив, когда и где те совершали свою тренировку. Узнав, что Гуров является сотрудником полиции, они засыпали его вопросами, и, вместо того чтобы получать ответы, он минут десять отбивался от любопытных кумушек. Когда же ему удалось перехватить инициативу, женщины растеряли свой запал и ни на один вопрос не смогли ответить с полной уверенностью. Да, по южной аллее они прогуливались, но был ли уже в тот момент там Димарик, сказать точно не могли. Вроде был, а вроде и не был. Кто-то на скамейке сидел, точно мужчина, но какой именно? Сидел вроде долго, но один и тот же, или в какой-то момент один мужчина сменял другого, не помнили. Показался ли им кто-то из прохожих подозрительным? Да сейчас все люди выглядят подозрительно. И потом, милые вроде бы люди могут оказаться на деле куда хуже подозрительных личностей. Чикатило вон тоже ни у кого подозрений не вызывал.

Когда речь зашла о серийном убийце, Гуров понял, что ловить здесь нечего. Так же, как и в случае с влюбленной парой, он записал данные женщин и попросил звонить в случае, если все же что-то полезное в памяти всплывет. Женщины отправились дальше, а он задержался. Сел на скамейку напротив той, где нашли убитого Димарика, и задумался. Из всех перечисленных профессором потенциальных свидетелей у него почти никого не осталось. «Что делать? Опрашивать всех подряд? Это недели не хватит. Попросить у Орлова помощь? Пусть выделит людей для опроса отдыхающих, может, тогда кто-то и попадется в густую сеть. Только вряд ли он кого-то выделит. Потребовать людей у Маркушина? Это более приемлемый вариант. В конце концов, от расследования его никто не отстранял».

Пока Гуров размышлял, на южную аллейку свернули двое молодых людей. Тех самых, которых профессор записал в наркоманы. По крайней мере, он надеялся, что тех самых. Вид у них был и правда какой-то изможденный и нервный, что ли, но двигались они уверенно. Лев поднялся со скамейки и пошел молодым людям наперерез. Те остановились, но ни настороженности, а тем более испуга, на их лицах он не заметил.

– Добрый вечер, молодые люди, – вежливо произнес Лев, еще не дойдя до молодых людей.

На вид парням было не больше двадцати пяти. Один – чуть выше среднего роста, с зализанными назад волосами, в вельветовой куртке малинового цвета и круглыми навыкате глазами, выглядел несколько старше. Второй, более щуплый, примерно на голову ниже первого, с абсолютно лысым черепом, в спортивном костюме на три размера больше, чем требовалось, постоянно шмыгал носом.

– Вам нужна помощь? – спросил тот, что постарше.

– Скорее информация.

– По поводу покойника? – вступил в разговор тот, что помладше, и снова шмыгнул носом.

– Давайте для начала познакомимся, – предложил Гуров. – Так будет легче общаться. Я – полковник Гуров, Лев Иванович. Старший оперуполномоченный по особо важным делам Московского уголовного розыска. И речь действительно пойдет о вчерашнем происшествии.

– Меня Стас зовут, – представился первый. – А это Алик. Станислав Самойлов и Аликпер Мамедов, сотрудники Московского института медико-биологических проблем РАН. Он старший, я младший научный сотрудник. Все регалии называть?

– Думаю, этого достаточно. – Лев невольно улыбнулся, вспомнив, как профессор записал ученых в «торчков». – Присядем? – указал он на скамейку, соседствующую с той, на которой обнаружили тело Димарика.

– Весьма корректно, – прокомментировал Стас. – Это ведь на той скамейке труп нашли?

– Именно. Вас это смущает?

– Не особо, – хмыкнул Стас и первым сел на скамейку. Его примеру последовал Алик, последним устроился Гуров.

– Так что вы хотели узнать про покойного? – взял инициативу в свои руки Стас.

– Вы ведь часто бываете в этом парке? – издалека начал Гуров.

– Достаточно часто. Мы с Аликом недалеко снимаем тут квартиру. Вообще, мы в Москве всего полгода или около того. Выиграли грант на стажировку в институте РАН, приехали сюда, поселились в общежитие при институте, а потом решили, что независимость дороже, и сняли квартиру. Одну на двоих, так проще и дешевле. Пояснения даю для того, чтобы внести ясность, у Алика в родном городе семья, четверо детей, так что мы просто коллеги.

Гуров так удивился заявлению Стаса о количестве детей Алика, что пропустил мимо ушей его неловкие попытки дать разъяснения относительно их с другом ориентации. Алик, безусый парнишка лет двадцати двух – двадцати пяти, и вдруг четверо детей?

– Не понимаю, что вас так шокировало? – не выдержал Алик. – Думаете, если двое мужчин живут под одной крышей…

– Боже упаси, и в мыслях не было! – перебил его Лев. – Но четверо детей? В вашем возрасте? Две двойни, что ли?

– А, так вот вы про что, – расслабленно засмеялся Алик. – Думали, мы со Стасом малолетки? Не смущайтесь, так многие думают. А еще за «нариков» нас принимают или за токсикоманов. А иногда за шизиков.