Миллион в лохмотьях

Гуров взглянул на Маркушина. Тот отвел глаза и снова принялся перебирать бумаги, будто то, что происходит в кабинете, его не касается. «Вот засранец», – подумал Лев, но при постороннем отчитывать следователя не стал.

– Иногда приходится прибегать к не совсем корректным методам, – ответил он на вопрос Максима. – Теперь вы знаете истинное положение вещей. Но это еще не все.

– Не все? Значит, будет десерт? – Максим явно разозлился. – Ну, выкладывайте, только уж все сразу, незачем растягивать удовольствие.

– Мы предполагаем, что смерть вашего дяди наступила в результате отравления метанолом. Еще мы предполагаем, что Дмитрий Вертянкин не сам приобрел некачественный алкоголь, и принимал его хоть и по доброй воле, но по инициативе другого человека.

– А если более понятным языком? – попросил Максим. – Хотите сказать, что его отравили, я вас правильно понял?

– Да, мы предполагаем, что вашего дядю убили, – подтвердил Гуров.

– Бред! Да нет, не может этого быть! – Максим ошеломленно смотрел на полковника. – Чушь какая-то! Зачем кому-то убивать Димарика? Он ведь совершенно никчемный человек. Да, он мой родственник, но если судить объективно, то факт остается фактом. Димарик – пропойца. Он не работает уже лет пятнадцать. Сидит на моей шее и никакого интереса для убийц, кем бы они ни были, не представляет.

– Насколько я знаю, он оставил вам квартиру в центре Москвы, – заметил Лев. – Так что ваша благотворительность не совсем благотворительность, верно?

– Квартиру? Да вы видели, что он сделал с этой квартирой? – возмутился Максим. – Он ее в свинарник превратил. Когда я туда въехал, в комнатах даже пола не осталось. Газовая плита, раковины, ванна, даже радиаторы отопления он пропить умудрился. А какой долг за эту квартиру он мне оставил, об этом вам известно? Я согласился принять ее только из-за места, да еще потому, что все равно обязанность по его содержанию на меня взвалили. Так хоть какая-то компенсация. Я ведь не Рокфеллер, знаете ли. Жить с пропойцей в одной квартире невыносимо, я пять лет так прожил. Потом наскреб денег, купил ему «однушку» в бараке, перевез и только тогда вздохнул свободно. Но его не бросил, продуктами снабжал. И пойлом, конечно. Это было обязательным условием, когда он мне на квартиру дарственную оформлял. Да и потом, лучше было бы, если бы он всякую дрянь пил? Или воровать пошел?

– Я вас понял, не нужно нервничать, – остановил его Гуров. – Давайте вернемся к происшествию в парке.

– Ладно, валяйте! Только что тут обсуждать? Хотите, чтобы я его похоронил? Я и так от этого никуда не денусь. Какой-никакой, а он мне родственник.

– Речь идет не о похоронах, тем более сейчас вам тело не выдадут. Я хотел поговорить с вами о последних днях жизни Дмитрия.

– Да я про его жизнь мало что знаю, – признался Максим. – Мы ведь почти не общались. Я приезжал к нему один, может, два раза в месяц. На этом общение заканчивалось.

– Вы с ним созванивались?

– Иногда. Бывало, что у него пойло раньше времени заканчивалось, тогда он начинал названивать. Выпрашивал добавку, но я редко ему дополнительное питье привозил.

– Почему?

– Потому что только начни, и уже с крючка не слезешь. Будет звонить и днем, и ночью, пока не допечет. А так он знает, что больше положенной нормы от меня не получит, и растягивает на весь срок.

– Когда он звонил вам последний раз, помните?

– Как ни странно, помню, – ответил Максим. – Звонок был уж больно необычный, не в его стиле, поэтому и запомнил.

– Что было странного в звонке? – Гуров весь превратился в слух.

– Да сам повод. Он про водку даже не вспомнил. Попросил кое-что в Интернете найти. Я нашел, продиктовал ему все, что он просил. Он поблагодарил и отключился. Про спиртное так и не заикнулся.

– И что же вы искали для него в Интернете?

– Сведения об одном фонде. Название фонда не помню, но могу посмотреть в запросах.

– «Рука помощи»? – подсказал Лев.

– Кажется, да. Я не заострял внимание на названии. Продиктовал номер телефона для связи, адрес офиса и еще кое-что про директора и работу фонда. Я еще подумал, что дядя решил у них помощи просить. Ну, социальные выплаты какие-то или бесплатное лечение.

– Когда это было?

Максим назвал дату. Получалось, что к племяннику Димарик обратился в тот вечер, когда рассорился с Зойкой.

– Больше он вам не звонил?

– Нет, больше не звонил. Наверное, нужды не было, – пожал плечами Максим.

– Спасибо, вы нам очень помогли, – поблагодарил Гуров. – Номер вашего телефона у нас есть, в случае необходимости будьте готовы снова приехать в отдел.

– А что с телом? – поднимаясь, спросил Максим. – Надо ведь к похоронам готовиться.

– С этим повремените. Сотрудники морга с вами свяжутся, когда придет время. А вот на опознание съездить, скорее всего, придется. В том, что в парке обнаружен труп Дмитрия Вертянкина, сомнений нет. Я сам опознал его. Но подтверждение родственника все равно понадобится, когда придется забирать тело, так что с этим не тяните.

– Я отвезу его, – вызвался Маркушин. – Протокол составим позже.