Миллион в лохмотьях

– Меня? – Гуров привычным жестом почесал бровь. – Меня, знаете ли, всегда смущает, когда что-то выбивается из череды обыденности или на фоне общего порядка вещей. Скажите, Сергей Ильич, вы обратите внимание на порванные брюки прохожего? Или, простите, на его расстегнутый гульфик? Можете не отвечать, это очевидно. Вы обратите внимание, потому что это непорядок, у каждого из перечисленных мною явлений есть несколько возможных причин, и они бросаются в глаза. Улица, все опрятные, а тут такое… простите, безобразие. Вот и здесь с этой машиной такое же… э-э… безобразие. Неуместно на относительно новой и ухоженной машине такое. Правда? Человек вроде аккуратный, но всякое бывает. А вы теперь посмотрите на все в ключе нашего расследования. Хозяин машины подозревается в совершении преступлений, мы его ищем. Он пытался скрыться, когда появилась полиция. Мы даже с обыском у него, в силу вескости улик против него. А тут еще и разбитая машина? Слишком, знаете ли, все в одну кучу.

– Ну да, – хмыкнул эксперт. – Я под таким углом зрения как-то не пытался смотреть. Давайте-ка я соскобы возьму. Мало ли что там в ГИБДД написали, если авария вообще фиксировалась.

– Это мы выясним в два счета, а соскобы возьмите. Завьялов в кого-то врезался или, наоборот, в него, каков характер лакокрасочного покрытия другой машины, с чем он вообще столкнулся: с машиной, столбом, дорожным катком или самолетом во время посадки… Согласитесь, такая информация заставит задуматься о многом. И к выводам заставит прийти неординарным.

Глава 4

Сердце у Надежды заколотилось так, что готово было выскочить из груди. Рука Лешки Муханова легла на ее плечи. Я нравлюсь ему, трепетала мысль, нравлюсь как девушка. Он ко мне относится не просто как к другу. Ох, Леша… Неужели это правда, неужели это сейчас случится? Девушка дрожала, и с этой предательской дрожью ничего не могла поделать. Муханов повернул Чихачеву к себе лицом, посмотрел в глаза взглядом хозяина и провел рукой по щеке. Да, да, я твоя! Что хочешь, все что хочешь, я только твоя. Как же я долго этого ждала, дико ревновала, мучилась, терпела. Я хотела быть твоей, принадлежать тебе, чтобы ты брал меня всегда, когда тебе хочется, чтобы ты думал только обо мне, когда тебе хочется женщины. Тебе же хочется женщины, я знаю, я вижу, как ты иногда смотришь на других. А ты смотри на меня, я буду твоей, послушной, преданной и всегда готовой.

Горячие и нетерпеливые губы Муханова накрыли ее рот. Лешка притянул ее к себе так, что Надя каждой клеточкой своего тела почувствовала его желание, его волнение, страсть. Она помогала плечами, двигала талией, когда Лешка стягивал, буквально сдирал с нее одежду, белье. Горячие руки парня жгли ее, Чихачеву так трясло, что, казалось, Муханов слышал стук ее зубов.

А потом он толкнул ее на кровать и лег сверху. О, как горячи его губы, каким жарким было его тело. Он так любил девушку, что она потеряла всякое представление о времени, потеряла всякую связь с миром. Надя просто отдавалась ему, старалась угодить и сама теряла голову от наслаждения, что сейчас она наконец отдается Лешке Муханову, что он выбрал именно ее, что он хочет ее, а не кого-то еще. И она билась под его телом, выгибалась и стонала от его ласк. Ей хотелось, чтобы это продолжалось, и чтобы это все наконец закончилось, чтобы прошло несколько дней, и она бы узнала, что беременна. А Лешка округлит от счастья глаза, узнав об этом, схватит ее, закружит и крикнет, что она его навсегда, только она…

– Чего? – Лешка сидел на кровати, свесив ноги, и лениво покручивал поясок от женского халата.

Его пальцы, только что ласкавшие девичье тело, теперь держали смартфон, прижимая его к уху. Надя смотрела на спину, на широкие обнаженные плечи Муханова и ревновала его к телефону. Внутри все сжалось, засосало под ложечкой. Этот звонок важнее для него, что он вдруг остановился и ответил? И эти пальцы… зачем он взял телефон?

– Да не, давай встретимся, – говорил Лешка кому-то. – Только смысл какой? Я же сказал еще в прошлый раз, что это дорого за такую фигню. Не, лажа это!

– Леш, – тихо позвала Чихачева, когда Муханов закончил говорить, бросил смартфон на кровать и потянулся. – А тебе было хорошо со мной?

– Чего? – Он повернул голову и непонимающе посмотрел на лежавшую обнаженную девушку. – Да ладно тебе, не бери в голову. Нормально все. Ты останешься дома или со мной? Мне надо слетать кое-куда…

«А ведь он спал с этой лахудрой! – Чихачева стиснула зубы и отвернулась, чтобы не видеть, с каким равнодушием Лешка одевается. – Я же видела, как она тогда ластилась к нему, будто имела на это право. Как к своему! А он мой, только мой. Я все узнаю, все равно узнаю. Если она трахалась с Лешкой, я ее убью! Ей не жить, сучке!»