Миллионщик

Наконец – чудо прогрессорской военной мысли – танк-бронеход, по аналогии с танк-паровозом, это означает, что запас воды и топлива расположен в танках на самой машине. Гусеничный движитель уже не новинка, зато военное применение бронеплатформы на гусеничном ходу как-то никто всерьез не рассматривал.[83]

Поставим на гусеницы по отдельной пятидесяти или даже стосильной паровой машине, из того же Обуховско-норденфельдовского варианта), вот и проблема поворота с раздельным приводом на гусеницы решается. Первые английские МК при 100-сильной машине весили 28 тонн и передвигались со скоростью чуть больше 6 км в час, то есть были истинными танками поддержки пехоты. Бронирование противопульное, а лоб можно сделать в два раза толще – если будет 200-сильный паровик Норденфельда, он и с такой массой запросто справится. Конечно, можно собрать все по схеме первого МК, опередив на четверть века появление танков, но уж делать – так делать. Поставим клепаную башню с вращением от ручного привода, в башню – пушку Барановского с унитарными зарядами – шрапнель и фугас. Для пулемета в корпусе придется сделать либо боковой спонсон, либо прорезать лобовой лист и ставить чисто курсовой пулемет. Но это детали, для первого этапа хватит запустить бронеплатформу на гусеничном ходу. Проблема гусениц – пальцы, соединяющие траки. Сталь обуховцы делают отличную, не хуже западной – так что пальцы сделаем из отечественной стали, на худой конец для опытной машины шведскую закупим, а там пусть свою научатся варить, чай, казенный завод. В общем, начертил башенный танк с двумя короткими трубами на корме, топливным баком для мазута – пусть паровик на мазуте работает, с другой стороны – бак для воды. Приедем, перечерчу из блокнота и подам в Военное министерство на привилегию – пусть попробуют отказать, препроводительную бумагу напишу на бланке с княжеским гербом. Вместе с грамотами на титул, печатями для бумаги и сургуча с рисунком щита княжеского герба («фенольная гайка» с мечами) были приложены две небольшие пачки писчей бумаги для писем, каждая листов по двадцать с цветным и черно-белым княжеским гербом (потом надо самостоятельно заказывать за свой счет). Вот на такой бумаге заявки на привилегии и накатаю. Чертеж-эскиз в трех прямоугольных и изометрической проекции я осилю, припомнив черчение, преподаваемое в советских вузах да и в школе, для XIX века будет достаточно. То есть, патент на идею я получу, а после подачи заявки можно и с промышленниками разговаривать.

Глава 10. Непорядки и разборки

20 сентября 1892 г., Москва

Три дня, как мы прибыли в Москву. Все это время, в основном, было посвящено организации быта: дом находился в порядке, к нашему приезду все прибрали и навели прямо-таки стерильную чистоту – ни пылинки, паркет натерли воском, еще зимой сделали косметический ремонт – осталось поклеить обои или обить стены тканью,[84]  все же для князя бумажные обои – это как-то не то, решил, что гостиную, кабинет и спальню обобью тканью, а в помещениях попроще – пусть клеят обои. Кухарка наготовила всяких вкусностей: и блины и пирожки и всякие соления-маринады и прочее-прочее-прочее. Даже Маша с ее не то чтобы неприятием русской еды, а с отсутствием к ней привычки, нашла для себя вкусненькое, тем более были поздние яблоки, которые в погребе будут лежать до февраля-марта: антоновка и осенний синап. Антоновка ей понравилась в виде сладкого чая с мелкопорезанным яблоком, а также в печеном виде. Свежие фрукты – тот же синап она ела с удовольствием, ну и, конечно, привозной крымский виноград, а также арбузы из Астрахани. Мы же с Ефремычем налегали на щи, томленые в печи, жаркое из тушеной говядины с луком и картошкой, не забывая и про рюмку водки перед переменой блюд, хотя дворецкий и прочие слуги старой веры неодобрительно смотрели на винопитие, но не им господ обсуждать, тем более, что Маша пила только компот. Так мы и отъедались дня три, я даже поправился. Маше нашли горничную и компаньонку по рекомендации Лизы, еще с аптечных времен – старую некрасивую девушку лет тридцати пяти из семьи разорившихся купцов второй гильдии, но образованную и начитанную, хорошо знавшую французский.