Миллстоун

– Не думаю, что в Пеллин послали бы кого попало.

– Тут ты права. Ещё кого-нибудь опознали?

Миллстоун пролистал ещё несколько снимков и выписок, но ничего подобного не нашёл.

– Но что общего между растерзанными неопознанными бедолагами и агентом?

– Я сначала нашла его. Случайно. И подумала, что тебе будет интересно знать, что вообще происходит в Пеллине.

– Ну, или запугать, да? – улыбнулся Джон.

– Нет.

– Но ты ведь не из-за одного агента просила меня туда не соваться?

– Нет. Их там пропало несколько.

– Но остальных тел нет, – скорее самому себе, нежели собеседнице сказал Миллстоун.

– Да.

– Значит, и тогда я нашёл одного из них. Есть выписки из личных дел?

– Нет. Мне их не дали. Но опознать их уже не получится. Тот труп, который ты нашёл у себя, подходит сразу троим из них, а анализ ДНК невозможен…

– Потому что никто из агентов при жизни не сдавал образец, – закончил фразу Джон.

– Да.

– А сколько всего пропавших?

– Девять. И это всё, что мне позволили разузнать.

– И ни один не спасся?

– Нет.

– Хм.

Джон закурил и задумался. Ему вспомнилась разрытая могила и пустой ящик. Возможно, руководство скрыло тот факт, что кому-то удалось спастись. Но с другой стороны – вернувшийся агент это ключ к раскрытию дела, и оно вряд ли бы зависло в воздухе, как это вышло сейчас. А если он спасся, но не вернулся, то возникал закономерный вопрос – где этот человек сейчас?

– Выходит, раньше секретная служба занималась этим совместно с военными? – спросил он наконец.

– Да.

– Учитывая относительную свежесть тела, то можно предположить, что, как минимум, это сотрудничество закончилось недавно. Или даже вообще, что оно ещё продолжается.

– Всё это окутано тайной. Никто никакой информации не даёт. Мне еле-еле удалось уговорить Ричардса, показать тебе хотя бы это.

– Значит, ты всё же сказала ему, что мы видимся?

– Я попросила это на случай, если ты объявишься у нас.

– Ну, если старый лис согласился, значит, мы ему нужны. Гадёныш, – усмехнулся Миллстоун, – а ведь мне строго настрого запретил туда соваться.

– Что будешь делать?

– Размышлять. Эту папочку мне можно?

– Нет. Ричардс запретил.

– Ну ладно, – пожал плечами Джон.

– Значит, ты всё-таки туда отправишься?

– Да. Рано или поздно. Вообще, раз уж речь о гибели агентов, с позволения наших чинов, можно было бы отправиться туда официально и посмотреть, что там к чему, но, боюсь, этого уж точно бесполезно добиваться.

– Ты с ума сошёл.

– Почему же? Некоторых негодяев нужно ловить на живца.

– И чтобы потом тебя нашли в ящике на кладбище одного из пыльных городков?

– Нет, такого бы в моём плане не было, – с улыбкой покачал головой Джон.

– Можно подумать, кто-то из них это планировал.

– Не волнуйся за меня, – став серьёзным, сказал Миллстоун, – я буду очень осторожен.

– Очень надеюсь на это, Джонни.

Миллстоуну удалось свести их разговор к более спокойным темам, а после он подвёз Шейлу до дома, и направился к Сперри. Там он тоже задержался недолго, и, забрав своих напарников, направился в Смоллкрик. Ему хотелось уже в ближайшее время тайно пробраться в окрестности Пеллина, но пока лучше было этого не делать. Возможно, военные, установив его личность, усилили контроль, а в таком случае оптимальным выходом было бы дождаться, пока их бдительность снова ослабнет. Вторым аргументом было то, что он ещё не до конца обдумал информацию, полученную от Шейлы: если некто убивает агентов и прячет их тела, то становилось не совсем понятно, чьими руками были убиты остальные жертвы? Кто и зачем убивал их, и, более того, вырывал сердца. Увязать эти факты сходу не совсем получалось.

Решающим же аргументом стало то, что главной зацепкой оставался выживший, сумевший выбраться из могилы. Теперь ценность любого следа, открывавшего его судьбу, возрастала многократно, и Миллстоун даже корил себя за то, что в самом начале отнёсся слишком прохладно к развороченной могиле, и отложил расследование.

Он бы с радостью принялся за работу сразу после возвращения в Смоллкрик, но Пифф затеял вечеринку в честь появления у него машины, и Миллстоун, конечно же, не мог отказаться, чтобы не обижать своего друга. Ближе к вечеру они собрались в Золотой Шахте и начали праздновать. На вечеринке присутствовали полицейские, принявшие приглашение Пиффа, но все они быстро разошлись, сославшись, что завтра нужно было рано вставать на работу. К кульминации праздника остался только самый костяк – Миллстоун, Майлз, Рита, Келли, примкнувшая к ним Холли, и, собственно, сам Пифф.

Джон не заметил, как разговор перешёл в русло полуправдивых страшилок, в одной из которых он услышал упоминание о вампирах. Историю рассказывала Холли, со слов своего отца, а самому Уотерсу её якобы поведал один человек, зашедший как-то в Золотую Шахту, чтобы промочить горло.

– У них светились глаза, – продолжала рассказ девушка, – и они злобно посмотрели на него.

– Подожди-подожди, – вставил Миллстоун, воспользовавшись небольшой паузой, нужной, очевидно, для того, чтобы сделать историю ещё более зловещей, – он шёл ночью и зашёл на какой-то постоялый двор?

– Да. И там были они.