Милый друг Натаниэл П.

Несколько минут она отвечала на вопросы, но его настойчивость, похоже, немного ее смутила. В конце концов, Элайза спросила, чем занимается он.

Нейт ответил, что работает критиком в онлайновом журнале. Она поинтересовалась, в каком. Он ответил.

Элайза прошлась по нему взглядом. Нейт поправил воротничок голубой рубашки и заметил, что шнурок на одной туфле развязался, причем не просто ослаб, а растрепался так, будто он только что вырвал ногу из стального капкана. Коричневый, с полосками от шнурков язычок вывалился и свесился набок. Нейт наступил на него другой ногой и слегка покачнулся, как разбалансированный кебаб.

Элайза рассказала, что недавно получила степень магистра компоративной литературы[55]

в Сорбонне, а до этого училась в Университете Брауна. Работать в издательстве ей еще не приходилось. Вообще-то, она хотела бы писать. Выпить как-нибудь кофе? С удовольствием. Да, и поговорить об издательстве.

За кофе последовал обед, потом они любовались закатом с Бруклинского моста, потом была вечеринка у одного приятеля по Гарварду, работающего теперь в хедж-фонде[56] и живущего в триплексе в Верхнем Уэст-сайде, и субботний вечер в Бруклинском музее. На Нейта его новая знакомая произвела самое сильное впечатление.

В разговоре она легко ссылалась на работы стареющих интеллектуалов, сотрудничающих с «Нью-йоркским книжным обозрением». Многосложные имена восточноевропейских режиссеров-авангардистов слетали с ее языка без малейших затруднений. Нейт знал – по крайней мере, понаслышке, – книги ее отца-профессора. К этому времени он уже имел опыт общения с самыми разными редакторами. На их фоне Элайза выглядела другой – необычайно серьезной и хорошо информированной для своих лет. К тому же она была так привлекательна!

Нейт, которого Джейсон с трудом убедил не носить брюки со складками, понимал, что Элайза выделяется даже на фоне самых модно одевающихся молодых женщин Бруклина. Она знала, где что купить, в каких магазинах цены ниже и что можно брать в «Таргете» (пластмассовые контейнеры, колготки и зубные щетки). Теоретически Нейт презирал «символы буржуазного статуса», но втайне гордился легким дуновением шика. Она не только производила впечатление успешной и популярной девушки, но и была ею, не прилагая к тому заметных усилий. Первый класс, высшее качество! В издательском мире Элайза занимала примерно то же место, что Эми Перельман в школе и лучшие подружки Уилла Макдорманда в Гарварде, и, бесспорно, была «желанным объектом».

Ровная в общении, озабоченная, даже слегка угрюмая, она часто разговаривала с раздражающим, ангедонистическим[57]

равнодушием и нередко выглядела скучающей.

Эта ее грань – постоянное неудовольствие – была для Нейта чем-то вроде вызова, и когда ему удавалось рассмешить ее, поднять ей настроение или просто вывести из апатии, он чувствовал себя едва ли не героем.

Тогда он еще не получил заказ на книгу. Рецензии и обзоры книжного рынка обеспечивали регулярным доходом, но назвать этот доход скромным, принимая в расчет стоимость жизни в Нью-Йорке, было бы преувеличением, граничащим с ложью. Чтобы как-то сводить концы с концами, приходилось хвататься за любые возможности приработка, включая корректуру. Он работал один, в своей грязной квартире, обходясь порой без душа, сморкаясь, за отсутствием салфеток, в туалетную бумагу. Дешевую туалетную бумагу. (Однажды, будучи в гостях в Нью-Хейвене у приятеля по колледжу Питера, Нейт тайком оторвал от рулона несколько квадратиков и, сложив, спрятал в нагрудный карман рубашки. Потом подождал, пока у стойки соберутся несколько знакомых, и раздал каждому по квадратику. «Вы только пощупайте. И этим, самой тонкой в мире шкуркой, старина Нейт вытирает свою задницу? Вот и говори после этого о нелюбви к себе».)

Медицинской страховки у него не было несколько лет. По прошествии какого-то времени Нейт уже принимал как само собой разумеющееся, что он грязный, опустившийся маргинал, чье благополучие не очень-то важно для общества. А вот благополучие Элайзы ценилось очень высоко – ею самой, ее родителями, хозяевами журнала, которые заботились о ее глазах, зубах и психике и щедро оплачивали соответствующие расходы. Казалось, сама вселенная обслуживает Элайзу: питейные заведения – бесплатной выпивкой, традиционно грубые таксисты – вежливым обращением, гранды журнального бизнеса, не удосуживающиеся отвечать на емейлы Нейта, – завидными предложениями.